Тяга к пьянству в армии, она у многих. Нет, я не хочу сказать что пьют все поголовно, но если брать в процентном соотношении, статистика не в пользу военных.
Особенно офицеры среднего звена, те вообще отмечают всё подряд, по поводу и без. Прошли учения? — Надо выпить. Неделя кончается? — Отметим. Начинается? — Та же история. Главное чтобы не на глазах у начальства.
Ну а здесь и сейчас, повод есть вообще всегда. Невидимый, но самый что ни на есть оправданный. Это радиация.
Хоть и не сильно, но на заставе фонит всё. Первые дожди не прошли даром, что-то принесло с водой, что-то с ветром, а что-то и сами солдатики когда пытались разведать обстановку вокруг.
Не знаю как конкретно это происходит, но то что спирт выводит из организма скопившиеся радионуклиды, это факт. Может быть, не в той мере чтобы совсем без последствий, но какая-то польза определенно есть, и это не моё утверждение, это наукой доказано.
— Договорились до чего-нибудь?
— Да какой там... Они как про баб услыхали, так ни о чем больше и не вспоминали, пока не вырубились...
Ну да, бабы наше всё, во всех смыслах и подсмыслиях.
Поэтому, ввиду отсутствия новой информации, оставив Леонида — он хоть и бодрился, но тоже перебрал, я забрал остатки мутного поила и так никем и не тронутый мясной деликатес.
— Вот мужики, угощайтесь чем бог послал. — на улице совсем похолодало, и расположиться пришлось в крохотных сенцах, но это никому не мешало, в тесноте, да не в обиде — как говорится.
— А правда что вас с большой земли прислали? — несмело опрокинув половинку стакана, солдат посмотрел на мясо и шумно занюхал рукавом.
— В каком-то смысле так и есть. — как мог обтекаемо ответил я.
Бойцы переглянулись, налили ещё по чуть-чуть — в бутылке оставалось чуть больше пол литра, поэтому «полстаканная» доза автоматически уменьшилась до четверти. Выпили, так же занюхав рукавами.
— Чего не закусываете? Начальство ваше не притронулось, теперь вы нос воротите? — если выдержку офицеров ещё можно понять, то отказ от мяса со стороны рядового состава выглядел как-то не очень убедительно.
Я взял небольшой кусочек этого, не знаю как назвать — рулет, или колбаса какая-то запрессованная, и не заморачиваясь, закинул его в рот.
На вкус — салями копчёная. Один в один. Жира только мало, а так, не отличишь.
Бойцы посмотрели на меня, и тоже взяли по кусочку.
— Конина? Или баранина? — послевкусие отдавало печенкой, как это бывает со старой кониной, а по структуре скорее напоминало баранину. Хотя я вообще ни разу не специалист.
— Не... — медленно разжёвывая, солдат явно прислушивался к своим ощущениям.
— Крысятина. — поморщился второй, и опрокинул очередную четвертушку.
— Да не гони ты... — махнул рукой первый. — Из тушканчиков делают такое. Крыс давно переловили всех...
Я взял ещё кусочек, старательно принюхался, поднёс к глазам, но ничего необычного не заметил. Колбаса как колбаса. Вкусная, да и ладно.
Вдохновленные моим примером, бойцы стали закусывать через раз, и потихонечку рассказывать про свое житьё-бытьё.
Саше, так звали одного из них — невысокого щупленького парнишку с веснушчатым носом, на днях исполнился двадцать один год, и он с тоской говорил о доме где-то в Забайкалье, и о том что давно должен был уйти на дембель.
Витёк — второй солдат, срочником не был, но и внешне выглядел ненамного старше. Двадцать три с хвостиком, по сути такой же пацан. Сам откуда-то из под Рязани, он всё время вспоминал родных, и особенно оставленную в положении невесту.
Ругал власть, проклятых американцев, и толстого военкома за то что тот засунул его в эту «жопу мира».
Глава 6
— Майор толковый мужик был... — Витек потер свой рязанский нос и поднеся к нему кусочек «некрысятины», с удовольствием «пошевелил» ноздрями.
— Ага... Не то что этот... хмырь всех хмырей... — поддержал товарища второй боец. — Земля ему пухом...
Чем меньше оставалось самогона, тем мельче наливали в стакан. Идти на мороз парням не хотелось, хоть и не зима, но ночи холодные, к утру даже пар изо рта валит. Поэтому они растягивали удовольствие как могли, за последний час пересказав мне всю свою жизнь, включая последние годы.
— А у вас правда танки есть? — прервал я очередную басню про дедушку в деревне.
— Есть. — синхронно кивнули оба.
— Один даже на ходу. — спустя паузу, сообщил Витёк.
— Только не стреляет. — добавил его товарищ.
— Это как так? — в моём представлении танк на передовой — а граница, она и в мирное время самая что ни на есть передовая, должен быть полностью боеготов, чтобы при необходимости в считанные минуты выдвинуться для выполнения боевой задачи.
— Один сразу дохлый был, а второй уже позже сломался. Что-то заклинило вроде...
— А как же он поломанный приехал-то?
— Да обычно. На трале притащили.
— А зачем тащить не рабочий танк?
— Не знаю. Может списать хотели... — глубокомысленно изрёк Саня, Витёк же просто пожал плечами, и потянувшись за бутылкой, налил себе очередную порцию.
О том что в армии, да, наверное, как и везде у нас, процветает воровство и кумовство, я знал прекрасно.
Воровали всё что можно и нельзя. Где-то скромно, помаленьку, местами побольше, а где-то совсем не стесняясь. Форму, продовольствие, строительные материалы, оружие, технику типа грузовиков и уазов. И вполне допуская что танк тоже можно украсть, я слабо представлял для чего он нужен. Ну вот куда деть ворованную махину? — В металлолом сдать?
Так ведь не примут.
— Можем посмотреть сходить... Если хочешь... — предложил Саня, заметно оживляясь, а Витек налил ещё самогона себе в стакан, и запрокинув голову, выпил одним махом.
Выходить на улицу не хотелось, здесь и днём непривычно холодно, а сейчас, когда на часах почти два, совсем зябко. Оно, конечно, может и просто погода такая, — бывает ведь, но скорее следствие постоянно висящих над головой тучек. В общем, как бы там ни было, отказываться я не стал, посмотреть, что же это за танки такие, хотелось, и сообщив бойцам что выпивку и закуску они могут забрать с собой, дал команду на выход.
Долго не рассуждали. Сидели в верхней одежде, обувь не снимали, поэтому хлопнула дверь — Витёк со всей широты своей рязанской души пихнул её ногой, и мы дружно вывалились на крыльцо.
— Тут недалеко... — сообщил Саня, поправил автомат, и пошатываясь возглавил процессию.
Темно, холодно, и непривычно сыро. Если похолодание продолжится, к утру заиндевеет, и посадки, если они есть, замёрзнут. Я не особенно силен в агрономии, но знаю что даже легкий морозец отрицательно сказывается на урожае. А уж в этих условиях, когда солнца нет, вообще катастрофа.
В моём детстве, на огороде в шесть соток, в морозные ночи жгли костры, спасая ещё не окрепшие растения. Здесь же всем было пофиг, наверное надеялись что и так сойдёт.
Добравшись до стоящего неподалёку уаза, бойцы долго копались, пытаясь завести мотор. То одно забудут, то другое. В итоге завелись когда я уже отчаялся слушать бестолковое «бултыхание» стартера, и наплевав на танки, хотел вернуться обратно. Но не случилось.
До заставы добирались тоже с приключениями, выехали из посёлка, пару раз повернули, и уперлись в какую-то гору. Темно, фара на Уазе одна, да и та светит куда-то не туда, пропустили развилку, ну и результат.
Поэтому на место прибыли где-то через час, хотя расстояние до посёлка не больше пары километров.
Часовые, шлагбаум, — всё как положено. Пароль, правда, не спросили, но салон досмотрели, и только убедившись что кроме нас никого нет, пропустили на территорию.
Там мы ещё попетляли немного, снова куда-то упёрлись, развернулись, и объехав препятствие с другой стороны, остановились.
Вышли из машины, и в очередной раз определившись с направлением, двинулись на поиски.
Шли недолго. Танки появились внезапно, буквально вынырнув из темноты. С округлыми башнями, без кирпичиков активной брони, я не сразу понял что это обычные семьдесят двойки, просто древние, из первых модификаций, годов, наверное, восьмидесятых. Ну а так, — танки как танки. Тут ведь что главное, в нашем случае, — чтобы передвигались своим ходом, да стрелять могли. С этим, конечно, не ясно пока, у одного полностью снята гусеница, и не хватает катков, а у второго какая-то хреновина сзади торчит, в темноте не особо понятно.