Я сразу вспомнил разговор с Клаусом, в котором он упомянул про оружейный заводик. — А почему бы и нет? — подумалось мне. Чем чёрт не шутит?

Оставив Леонида сторожить детей и женщин, на разведку пошли с Олегом.

В здание администрации зашли с главного входа. Цивильная дверь с нерастянутой пружиной и резиновым компенсатором плавно шлёпнула за спиной, отрезая нас от внешнего мира.

Отгороженное стойкой место вахтера, вешалки для одежды, цветочные кадки на подоконниках. На первый взгляд всё очень прилично.

Переглянувшись, мы прошли дальше, минуя длинный коридор в обе стороны, и выходя на ведущую на второй этаж лестницу. Потертые ступени, облупившая краска на стенах, и огромные залежи пыли на перилах. А ещё батареи. Основательные, чугунные. Ни в одном из домов которые я видел, батарей не было. Не считая базы охотников конечно.

Пройдя на второй этаж мы оказались в таком же, на две стороны коридоре. На стене остатки стенгазеты с полностью выцветшими, не читаемыми надписями. Сохранились только накладные буквы в заголовке — «Наша гордость».

Двери первого по ходу кабинета оказались заперты, ломать не стали, и потыкавшись по коридору, нашли один открытый.

Если не смотреть на пыль, и общее запустение, можно было бы подумать что человек, который здесь работал, просто вышел ненадолго — на обед, или покурить там... Дырокол на столе, карандаши, кучка каких-то, выгоревших бумаг, гранёный стакан в подстаканнике с кремлём. Если здесь повсюду так, и кроме этого здания сохранились ещё и цеха, это будет просто находкой века.

— Ты смотри... — Стволом автомата, Олег приоткрыл дверцу шкафа.

Я заглянул туда, и увидев висящий в петле мумифицированный труп, понял что не все так радужно, и гражданин этот отнюдь не на обед вышел.

Строгий костюм серого цвета, галстук в полоску, на ногах коричневые штиблеты. Обручальное кольцо на пальце правой руки.

— Чтобы так повеситься, нужно сильно захотеть... — задумчиво разглядывая труп, пробормотал Олег.

Для того чтобы петля хорошенько затянулась, человек должен был поднять ноги, и держать их в таком положении какое-то время. Естественно в противовес рефлексам.

— Значит были на то причины. — сказал я.

— О которых мы никогда не узнаем. — продолжил Олег, и добавил, — дай бог.

Обыскивать тело хозяина кабинета не хотелось, но в углу, под кипами бумажных папок, стоял сейф. Ключи от которого, возможно, находились в его карманах.

Но пока я собирался духом, Олег опередил меня. Будучи человеком войны, он вообще не питал никакого почтения к усопшим.

— А вот и ключики... — ловко прошмонав покойного, Олег достал небольшую связку из четырех ключей. Три от обычных, английских замков, и один длинный, сейфовый.

Сопротивлявшийся несколько секунд замок щёлкнул, и неуверенно скрипя, тяжелая сейфовая дверь приоткрылась.

Но сейф, надежд наших, не оправдал. Внутри, кроме бумаг ничего не было.

— Обычно в них водку прячут. — разочаровано произнёс Олег.

— Нет, водку в милицейских сейфах хранят, а тут похоже бухгалтерия, или кадровый отдел. — возразил ему я.

— Может в столе? — предположил Олег, и обойдя стол, принялся двигать ящики.

Я заглянул сверху. Те же папки, стопочка копировальной бумаги, рулон кальки, ещё один дырокол, и коробочка с карандашами.

— Пойдем дальше, надо поискать что-нибудь более перспективное. — неудовлетворенный результатами обыска, предложил он.

— А что ты надеешься найти? — уточнил я, предполагая, что чего-то не понимаю. Ни я, ни он, никогда не работали на подобного рода предприятиях, поэтому смутно представляли их устройство.

Олег пожал плечами.

— Не знаю. — сказал он, — мало ли... Может узнаем чего...

Оставив этот кабинет, мы пошли дальше, так же тыкаясь во все двери подряд.

Такие же столы, однотипные сейфы, и практически везде засушенные трупы. Где-то мужчины, где-то женщины, а где-то совместные коллективы. Кто-то так же в петле, кто-то зарезан, кто-то без видимых увечий.

И хотя трусами мы себя не считали, желание продолжать обход пропадало с каждым обнаруженным покойником.

— Склеп какой-то... Сколько мы уже бродим? — наткнувшись на очередного «жителя», пробормотал Олег.

Я посмотрел на часы.

— Почти два часа.

— Здесь ловить нечего, надо дальше идти, куда-нибудь в более «живое» место.

Поначалу, обрадовавшись наличию стёкол и помещений с дверями, мы думали обосноваться прямо здесь, но теперь как-то перехотелось, слишком уж соседство нехорошее.

— И куда ты предлагаешь? — спросил я, подходя к посеревшему от пыли окну.

— Да куда угодно. Хоть туда вон. — кивком головы Олег показал на стоящее напротив, здание из красного кирпича.

И мы, сообщив по рации куда собираемся, спустились на первый этаж, и вышли на другую сторону через чёрный ход.

Погода портилась. В помещении этого не чувствовалось, но оказавшись снаружи, я тут же сжался от очень неприятного и пронизывающего ветра. Вроде и температура околонолевая, а поди ж ты, холодно.

В наших краях дует почти всегда, и мы, давно привыкшие к подобному климату, глядя на градусник смотрели еще и на ветер — на его скорость, и с какого направления он дует. Оно ведь как, на термометре минус десять, а с ветром все двадцать пять, поэтому ориентировались не на градусы, а на общее ощущение от погоды.

Сейчас же, по ощущениям, тянуло уже градусов на пятнадцать, и дойдя до красного здания, я прилично околел.

Крыльцо на пять ступеней, двойная дверь, за которой спрятался небольшой тамбур с двумя выходами.

Глава 7

— Налево? Направо? — остановился посередине Олег.

— Куда тебя больше тянет, туда и пошли. — заросшие паутиной и покрытые пылью, эти двери явно давно не открывались, так что разницы особой не было.

— А если меня никуда не тянет?... — потянувшись к правой двери, произнёс он, и взявшись за ручку, замер.

— Почувствуй себя археологом... Сделай это ради науки... — приободряя товарища, пошутил я. Хотя мне и самому было как-то не по себе.

Олег повернул ручку, и толкнул дверь. Со скрипом, осыпаясь пылью и паутиной, она медленно приоткрылась. Мы зашли внутрь, оказавшись в тупиковом, но достаточно большом помещении с высокими потолками и узкими окнами.

Лавки вдоль стен, толстые трубы батарей, и множество развешанных повсюду плакатов, и стендов с натыканными в них фотографиями.

Оглядевшись на входе, я, стараясь не топать — почему-то в тот момент громкие звуки казались кощунством, подошёл ближе, и попытался прочитать заросшие пылью надписи.

— Хрен разберешь... — посетовал я

— Вон, веник в углу... Смети... — подсказал Олег.

Я обернулся. На самом деле, в углу возле окна стоял веник с совком.

— Успехи семнадцатой пятилетки... — гласила надпись. Ниже, в шахматном порядке красовались с десяток фотографий, вероятно построенных за эту пятилетку объектов.

Стадион, бассейн, что-то вроде театра, магазин, склады какие-то.

— Семнадцатая, это какой год? — спросил Олег.

Я не знал, точнее не помнил, с какого времени пошел отсчёт, но плюс-минус это было где-то с двадцатых, и кроме того не все пятилетки шли именно по пять лет, некоторые заканчивались раньше, а некоторые позже. То есть не по прошествии временного интервала, а по достижении поставленной цели.

— Ну если считать именно по пять лет, выходит начало двухтысячных. — ответил я Олегу.

— Получается, у них союз не развалился? — счищая пыль с ещё одного плаката, уточнил он.

— Да пёс его знает. Может они, пятилетки эти, в два года клепали. Или войны не было...

— Не... Не бывает так... Откуда тогда столько пушек немецких? — возразил Олег.

— Забей. — пошли дальше посмотрим. — оторвавшись от разглядывания фотографий, я шагнул на выход.

За второй дверью оказался недлинный коридор, заканчивающийся обычной лестницей наверх, на второй этаж, и узкой, в подвал. Три небольшие комнатки в самом коридоре оказались забиты всяким хламом, разбор которого мы отложили на потом.