Вот только не успеваю пропрыгать и десяти метров, как что-то толкает меня в спину, и я снова растягиваюсь во весь рост, больно ударяясь сразу всем телом.

— Не вставай! — прямо в ухо рявкает Леонид, и тут же, кажется что чуть ли не в метре, разрывается очередная мина.

— Да не дергайся ты! — когда я пытаюсь развернуться, он перерезает верёвки у меня на руках.

Перепачканный, с разбитой физиономией, в отблесках пожарища Леонид выглядит как бомж с помойки, но, несмотря на это, я несказанно ему рад.

Освободив руки, забираю у него нож, и несколькими движениями срезаю путы с ног. Неподалеку падает ещё одна мина, и мы снова втыкаемся в асфальт.

Пережидаем, и бежим к темнеющему напротив зданию.

А обстрел только усиливается. Временные промежутки смазаны, но ощущение такое, что взрывается едва ли не каждую секунду, а свист прилётов вообще не стихает.

Пробежав ещё сотню метров, мы оказываемся возле полуразрушенного дома, и с ходу ныряем в разбитый проём.

— Куда дальше? — руки трясутся, в глазах скачут зайчики, и меня начинает потихоньку отпускать. Нас пока вряд ли ищут, но всё может измениться в любой момент.

— По подвалу в другой конец, там выйдем. — шумно отдыхиваясь и постоянно сплёвывая, Леонид выглядывает наружу, и тут же прижимается обратно.

— Щас пройдут... — прикладывая палец к губам, шепчет он.

Наверху кто-то громко топает и матерится, не одним нам пришла идея бежать в эту сторону.

Дождавшись когда охотники уйдут, двигаемся дальше, и через какое-то время выходим с другой стороны, удалившись от площади ещё на сотню метров.

Ночь, ни черта не видно, да и идти особо некуда, поэтому, кое-как сориентировавшись, решаем добираться до самолёта, в надежде если не улететь, то хотя бы разжиться оружием.

Идти недалеко, и уже через полчаса — по ощущениям, часов у нас нет, оказываемся на той дороге на которую я сажал заглохший кукурузник.

С виду всё тихо. Если кто-то и сторожил его, то с началом канонады охрана покинула свой пост, что и не удивительно.

На всякий случай выждав ещё сколько-то, мы вооружились дубинами — кусками оконной рамы, и потихоньку, с двух сторон, двинулись к цели.

— Никого. — первым добравшись до самолёта, негромко сообщил Леонид, но тут же, опровергая его слова, где-то рядышком раздались чьи-то шаги.

Мы замерли. Я как шёл, так и присел прямо на дороге, Леонид же затихарился где-то возле самолёта.

Вот что делать в такой ситуации? — Бежать? Так услышат, очередь на звук и всё, — привет ромашки. Сидеть, — тоже не высидишь, заметят рано, или поздно.

Но не успел я толком испугаться, как появилось знакомое покалывание в затылке. Это был Анин питомец. И, судя по интенсивности воздействия, находился он где-то рядом, буквально в нескольких метрах.

— Э-эй... Ты где?.. — негромко позвал я, прислушался, и повторил ещё раз. — Ты где?.. Ээ-й...

В темноте что-то зашевелилось, и пошатываясь, оттуда появился твареныш. Подойдя почти вплотную, он неуверенно рыкнул, и шумно втягивая носом воздух, уселся напротив.

— Ну и видок у тебя... — не смог не посетовать я, глядя на его потрепанную «личность». Поджимая переднюю лапу, он мелко вздрагивал, а из рваной раны на боку медленно, уже запекаясь, текла кровь. — даже в темноте было видно что он едва держится чтобы не упасть.

— А вот теперь точно нужно бежать. На нас с тобою, им, может, ещё и наплевать, а вот его наверняка будут искать. — «вынырнул» из своего укрытия Леонид, так же растеряно разглядывая нашего инопланетного друга.

Была у меня надежда что Клауса накрыло миной, но это был бы идеальный вариант, а предполагать нужно всегда худшее, да и такие люди, как правило, умирают последними. Поэтому я тоже ратовал за немедленное бегство.

Единственное, — самолёт. Искать причину впотьмах бессмысленно, и единственное что можно сделать, — подёргать за все что дёргается, и пошевелить что шевелится.

Поэтому я, пока Леонид с тваренышем грузились на борт, отвинтил два винта, откинул крышку капота, и методично «прощупал» всё до чего дотянулся.

Действовал очень старательно, выстрелы и взрывы уже стихли, поэтому второй попытки не будет. Либо мы улетаем, либо остаёмся. И в этот раз, скорее всего, уже навсегда.

Закончив с проводами я закрыл капот, и поднялся на борт.

— Оружия никакого нет. — встретил меня Леонид. — Да и вообще ничего нет, всё подмели...

Но я только отмахнулся. Если улетим, то и без оружия обойдёмся, а если нет, то даже будь у нас пулемёт, всё равно не поможет.

Сел в кресло, привычно осмотрелся, проверил заряд батарей, пощёлкал тумблерами, и дождавшись когда Леонид займет своё место, нажал на кнопку стартера, холодея от ожидания.

Но в этот раз повезло. Мотор чихнул несколько раз, плюнул громко, и разойдясь, басовито подхватился.

По-хорошему прогреть бы, только если нас услышали, — а нас услышали, можно не сомневаться, то через пару минут сюда кто-нибудь наведается. Поэтому запустив в голове обратный отчёт, я досчитал до пятидесяти, и щёлкнув тумблерами фонарей, отпустил педаль тормоза.

Взлёт в городе, да ещё ночью, это всегда опасно. Высокие строения и ограниченная видимость превращают это, по сути, рутинное мероприятие в русскую рулетку, с примерно такими же шансами на удачу.

Конечно не будь у нас проблем с мотором и кучи врагов внизу, я бы, наверное, и не переживал. Обычная широкая улица, довольно ровный асфальт, всё совершенно стандартно. Разбег — отрыв — подъём.

Но и враги, и проблемы были. Поэтому, разогнав самолёт до сотни, и потянув штурвал на себя, я, глядя как из под ног, точнее из под колёс, уходит земля, замер в ожидании чего-то нехорошего, и угадал. А может накаркал. Едва поднявшись в воздух, вновь начались проблемы. Мотор снова зачихал, потом схватился на какое-то мгновение, но в итоге всё равно заглох.

Высота всего полста метров и падает, скорость сто двадцать, а впереди темнеет высокая многоэтажка. За те несколько секунд что оставались до столкновения, я успел прикинуть шансы, и осознав что их нет, даже как-то расслабился. Сесть не успеваю, свернуть тоже, выше подняться, соответственно, не могу. Оттягивая на себя штурвал, и параллельно пытаясь завести двигатель, я хоть и понимал бессмысленность своих действий, но рук не опускал, в какой-то степени надеясь на чудо.

Вот только кукурузник на чудо настроен не был. Скрипя всеми своими сочленениями, он неуклонно снижался, и, судя по траектории, врезаться планировал где-то на уровне четвертого этажа.

Верить в темнеющую громаду многоэтажки, а с ней и в смерть, не хотелось, на какое-то мгновение она даже показалась такой далёкой, но потом будто выпрыгнула навстречу, инстинктивно заставляя зажмуриться.

Секунда, вторая, третья... — по идее уже должен был быть бабах, но почему-то ничего не происходило.

Открыв глаза, я обмер.

Вокруг светло и облака.

Глава 2

— Что происходит? — почти сразу после чудесного перемещения в кабину ворвался Леонид, и ошалело вращая глазами, навис над приборной панелью.

— Думаю это рай. — не зная что ответить, брякнул я первое что пришло в голову.

— Рай? — зыркнув на меня как на умалишённого, он хмыкнул, деловито поправил кресло, сел в него, и нацепив гарнитуру, взялся за штурвал.

— Ну да. Рай. — подтвердил я, уже догадываясь о причинах произошедшего.

Леонид снова посмотрел как на чумного, но ничего не сказал.

По всему выходило что произошло как раз то, чего добивался Клаус, но немного с нюансами. — Твареныш, спасая нас от неминуемой гибели, перенёс самолет вместе с пассажирами в какой-то другой мир.

— Мы не разобьёмся? — внимательно изучив приборы, спросил Леонид.

— Надеюсь. — не имея возможности видеть землю, я не мог ему ничего сказать, мало ли, вдруг под нами лес, или море? Мотор как не работал, так и не работает, и в случае вынужденной посадки шансов у нам будет немногим выше чем в городе.