Прижавшись к забору я остановился, взял автомат и вышел из машины.

Там, на площадке, столпившись вокруг оратора, Павла Васильевича, — немолодого уже дядьки среднего роста, с большими выразительными глазами и несимметрично густыми бровями, стояло человек двадцать мужиков. Тот чего-то вещал, а они сосредоточенно слушали.

Я подошел поближе.

— Минометная мина летит достаточно медленно — уперев руки в бока, говорил он, — поэтому её хорошо слышно! Услышали вой — сразу мордой в пол! Если рядом есть хоть какое-то укрытие, неважно, — бревно, бордюр, яма, — прячьтесь и закрывайте голову руками. Радиус поражения осколками по стоячим в районе пятидесяти метров, по лежачим в два раза меньше. Когда упал, рот не закрывай — глушанёт! Вставать нельзя! Бежать нельзя! Если приспичило поменять местоположение, только ползком и никак иначе!

От деревьев держитесь подальше, если мина жахнется об ветку, разлет осколков будет много больше!

На всех позициях необходимо приготовить личные укрытия — небольшие окопчики, желательно узкие и глубокие.

— Если у них такая техника, никакой окоп не поможет! — подал голос кто-то из толпы. — Зачем его копать?

Я нашел взглядом говорившего.

Высокий молодой парень лет двадцати стоял почти рядом, боком ко мне; его низкий лоб, нос картошкой, сильно выпирающий подбородок и острые как у эльфа уши вселили в меня чувство сильного неприятия, и судя по незамедлительному ответу, оратор испытал то же самое.

— Слышь, утырок, самый умный что-ли? Не хочешь слушать, вали отсюда! Насильно никого не держу! — рыкнул он.

«Утырок» что-то пробурчал, но дальше спорить не стал, и отступив куда-то к краю, скрылся из поля моего зрения.

— Про окопчики всё усвоили? — сдвинув и так сросшиеся брови, Павел Васильевич тяжело смотрел исподлобья.

— Раз усвоили, идём дальше. — после паузы произнес он. — Когда укрытия будут готовы, необходимо потренироваться прятаться. Причём делать это из разных, даже из самых неудобных положений. Ни в коем случае не паникуйте, и не пытайтесь бежать. Помните, если вас убьют, никто не защитит ваших родных и близких. Думайте в первую очередь об этом!

Следующее! Если рядом с вами кого-то ранило, не пытайтесь сразу же помочь. Если вы подниметесь, с вероятностью девяносто процентов тут же ляжете рядом, и в таком случае помочь вам обоим будет просто не кому!

Стреляют обычно сериями по пять, восемь мин, и если совсем приспичило, можно использовать паузы между залпами.

Если вас всё же ранило, не дергайтесь, помните главное, кто поднялся под обстрелом, — почти стопроцентный труп.

Когда обстрел закончится, первым делом проверить передний край, — пользуясь минометной атакой неприятель может подойти достаточно близко, и попросту расстрелять вас в вашем же укрытии. Это понятно?

Мужики закивали.

— Ну раз понятно, переходим к следующему пункту. Давай Федор! — резко развернувшись, он крикнул кому-то в толпе.

С моей стороны я не видел кому именно, но момент когда прямо из толпы что-то вылетело, и со звоном разбившись о бордюр метрах в двадцати, вызвало мощную огненную вспышку, не мог не заметить.

В толпе удивленно заматерились.

— Не напалм конечно, — дождавшись когда огонь осядет, озвучил Павел Васильевич, — обычный бензин, но штука весьма действенная как против машин, так и против живой силы противника.

— Коктейль Молотова? — блеснул кто-то эрудицией.

— Сам ты коктейль, — недовольно глянул оратор, — сказал же, бензин обычный, чего непонятного?

Про зажигательную смесь говорили давно, но только так, гипотетически, точного состава никто не знал, а даже если бы и знали, всё равно у нас не было нужных ингредиентов.

А тут просто бензин и удобное устройство для розжига — выдрал чеку, активировал запал, и кидай в цель, главное чтобы бутылка разбилась.

— Ничего сложного нет, устройство как у гранаты, берёшь поудобнее, — он взял в руку ещё одну бутылку, — дергаешь за кольцо, и на счёт два выбрасываешь.

— А если не успеешь выбросить? — спросил кто-то. — В руках взорвется?

— У некоторых может и взорвётся. — он поднял руки так, чтобы все видели бутылку, — А вообще, пока тара цела, бояться нечего. Запал снаружи, бензин внутри. Прогорит и перестанет.

Я постоял ещё пару минут, Василич продолжал рассказывать теорию метания зажигалок, и с трудом заставив себя отвлечься — уж очень грамотно он вещал, пошёл обратно к машине.

В последнее время я постоянно был чем-то занят, но краем уха слышал что в станице стали уделять больше внимания военной подготовке, та же группа Олега, — чем не спецназ? Вот и Василич, (насколько я знаю, когда-то он был кадровым офицером), взялся за обучение «новобранцев» военному делу.

Так то срочную в деревне прошли почти все, но в настоящем деле мало кто был — практиковались на стрельбище, да на плацу, он же давал практические знания, те же мины, вряд ли кто-то имел счастье побывать под минометным обстрелом, и знает как себя вести.

Так что, как бы пафосно это не звучало, но я думаю что именно здесь и сейчас рождается первая настоящая армия этого мира.

Глава 41

К моему приходу Леонид уже проснулся, и выглядел даже лучше чем до ранения, более того, настойчиво доставал всех просьбами отпустить его домой.

— Это наркоз ещё не отошёл, — объяснила Аня, когда я зашёл в палату. — Вот отпустит, по другому запоёт.

— А чего мне тут валяться, место занимать? Я с тем же успехом дома посижу, на солнышке погреюсь. — упорно настаивал раненый.

— Ладно Лёнь, глупости не говори, кто там за тобой смотреть будет? Если хочешь помочь, лучше здесь останься, не сегодня, завтра, работы в больничке прибавится, скучно точно не будет.

— Да-да, Василий прав, у нас тут одни женщины, а случись чего? — поддержала меня Аня.

Леонид конечно понимал что никто его не отпустит, да и нельзя ему уходить, и протестовал наверное по инерции, очень сожалея что не может быть там, в гуще событий, на периметре.

— А толку от меня? — понурился он, — Помощник из меня аховый, сам хожу кое как, даже подсобить толком не могу, так только, советом если...

— Ну ты смотри за обстановкой, мало ли как оно повернётся, — когда Аня отвернулась, я незаметно подсунул ему под матрас пачку сигарет.

Леонид сразу повеселел и при дальнейшем разговоре был уже не столь категоричен. Я сам раньше курил и хорошо представлял что испытывает оставшийся без табака курильщик. Пусть даже и раненый.

Ещё живя в городе (в девяностые годы) я как-то неподрасчитал, и остался без курева. Время поздняя ночь, ближайший круглосуточный ларёк в трех остановках, транспорт, понятно, не ходит, лифт не работает, — в общем жуть, самое умное это лечь спать, но курить то охота, и среди ночи я топаю за сигаретами. Темно, фонарей нет, район бандитский, окраина — но у меня одно желание — покурить. И оно, это желание, пересиливает все возможные доводы. Чувствую себя как испытывающий жажду вампир, и иду на светящийся в ночи огонёк табачного киоска.

Вот и сейчас Леонид только и ждал когда останется один, и затянется такой желанной сигаретой.

— Ты ещё это, пушку мне дай какую-то, — остановил он меня уже на пороге, — сам говоришь, мало ли чего...

Леонидовский калаш я оставил дяде Саше, — да и куда его тут спрячешь, а вот револьвер вполне годился. Я достал его из-за пояса, и проверив наличие патронов в барабане, так же запихал под матрас.

— Ну, бывай. Поправляйся. — махнул ему напоследок, и не встретив никого по дороге, вышел на улицу.

Теперь можно и домой, рация молчит, а значит я пока не нужен. Спать вроде не особо хочется, расходился, но отдохнуть всё же нужно, пускай впрок будет.

Доехал без приключений, машину бросил так же у ворот, поднялся домой, и не раздеваясь бухнулся на дежурный диванчик. Уже на подлете к подушке успел подумать про не поставленный будильник, но сил больше не было, и я провалился в темноту.