Подошёл Кадет и потребовал снимать повязку.
— А оа аыла? — поинтересовался я.
— Зажила она! Так что снимай всё это… И прекрати издавать эти странные звуки, — потребовал парень. — Даже мне от твоего приглашения в нижний мир поплохело…
— Весело было, между прочим! — ответил я, снимая повязку. — А ещё мне Ира пюрешки делала.
— Филя, если среди всего множества людей шутка повеселила лишь одного — значит, это была неудачная шутка! — заметил Саша.
— Да ладно! Скажи ещё, что тебе было грустно меня выслушивать! — возмутился я.
— Ну ладно, если нравится только двоим — всё равно неудачная! — Саша не выдержал и засмеялся.
— Тем более, говорить тебе сегодня придётся много… — согласился Кирилл, подходя откуда-то сбоку, где Котов уже активно приступал к допросу дезертиров.
И да, я был с ним полностью согласен. В общий сложности, в посёлок набилась такая орава людей, что здесь стало попросту тесно. Кто-то плакал, кто-то кричал — причём, не поймёшь, то ли истерично, то ли радостно… Некоторые смеялись, как умалишённые, другие просто лежали на земле, пялясь в небо. Реакция у всех спасшихся была разной, но объединяло их всех одно — им негде было жить, нечего было есть, и вид у всех был донельзя растерянный. Вырвались, называется…
— Давай! Сегодня придётся всем побегать, — вздохнул Кирилл. — Мы становимся густонаселённым мегаполисом, Филь…
— До мегаполиса нам пока далековато! — заметил я. — Но не удивлюсь, если мы теперь самый многочисленный посёлок на острове, да… Так, и что нужно делать?
— Собери группу новеньких и объясни им, что да как, — пояснил мне Киря. — И веди привязываться… Только по несколько человек. Всем им в крепости пока делать нечего! Потом сразу веди к Котову — у него уже целая группа дознавателей работает. Так сказать, отделяет агнцев от козлищ.
Первым мне на глаза попался тот самый революционер, что призвал всех спасаться бегством. В ворота он заходил одним из последних, помогая перепрыгивать другим рабам — и теперь сидел без сил, привалившись к частоколу, и тупо пялился в бесконечность перед собой. Очень слабо себе представляю, что этим людям довелось пережить… Однако, с другой стороны — ведь каждый выбирал сам, как устраиваться в этом мире. Я не считаю себя избранным (всего лишь исключительным и очень скромным!), но вот мне удалось, пусть и не в одиночку, основать жизнеспособный посёлок…
Мы, люди, часто не понимаем, насколько зависимы друг от друга. Вот, казалось бы, один человек может выжить на таком вот тропическом острове. И даже на родной Земле — выживали. Но я слышал, что немало людей успевало сойти с ума — и погибнуть по совершенно дурацкой причине, просто потому что оказывалось в полном одиночестве. Не познакомься я с Сашей в первые дни — интересно, решился бы я на самостоятельное плавание или принял бы правила игры Лосева? И рискнули бы мы с Сашей и дальше увеличивать население посёлка, если бы к нам не пришёл весь такой ответственный и организованный Кирилл?..
Решительно выкинув из головы все несвоевременные вопросы, я подошёл к бывшему рабу и сел рядом.
— Филя! — представился я.
— Знаю… — как-то меланхолично ответил тот. — До сих пор жалею, что не ушёл к тебе, когда распался посёлок Лосева…
— Ага, так ты оттуда? Из Лосевки?
— Оттуда… Будь она неладна!.. — парень вздохнул. — Меня все Секамом кличут… Ну, знаешь, пал-секам. Так-то я Павел Павлович… Ну Пал Палыч…
— Пал-секам? Ведь это что-то, связанное со старыми телевизорами, да? — выудил я из памяти смутные воспоминания.
— Одна из систем цветопередачи, — кивнул Секам. — И да, знаю, прозвище дурацкое. Но другого нет…
— Ну, пойдём, Секам… Соберем ещё людей и привяжемся, — кивнул я. — А то сейчас бандиты сообразят, какая с ними случилась неприятность, и всё-таки пойдут на штурм. Лучше уж к этому времени решить вопрос с возрождением.
Толстый и Вислый сделали своё дело… Пока мы раскидывали колючки, закапывали яйца и занимались гадостями, близнецы говорили с рабами, раздавая ножи. Все новые жители Мыса, кроме бандитов-дезертиров, подтвердили, что именно призывы «гвардейцев» стали решающими, хотя раздумывали о побеге рабы и раньше. Но страшно было — вдруг не примут, прогонят, не разрешат привязаться… Получив гарантии приёма беженцев, рабы наполнились решимостью — и сегодня звёзды сошлись так, чтобы эту решимость удалось проявить. Оставалось нам только отбиться…
Глава 25. Предрассветный замес
В Мысе внезапно стало тесно. И ничего неудивительного: ведь население с двух тысяч человек резко увеличилось в три раза. Почти четыре тысячи рабов сумели не только сбежать, но и укрыться за частоколом. Ну плюс-минус, если кто-то в посёлке и вёл точные подсчёты, то это был не я. Ещё пара тысяч человек разбежались по лесам и окрестностям. И в результате у бандитов осталось всего две тысячи рабов, которые выбивались из сил, стараясь справиться с возросшей нагрузкой.
Беда Альянса была именно в том, что вся жизнь этого объединения строилась на рабском труде. Судя по рассказам, всю чёрную работу выполняли невольники, а сами бандиты старались себя лишний раз не напрягать. Теперь же они вынуждены были начать самостоятельно работать. И, конечно, такая несправедливость немедленно вызвала ропот со стороны рядовых членов Альянса. Это было видно даже из нашего осаждённого посёлка: мелкие стычки, ссоры, постоянная ругань…
Вечером с востока к врагу подошло подкрепление с новыми рабами. Может быть, это были те, кого я со своей «гвардией» ловил на подходе к посёлку и отправлял на перерождение, а, может быть, и группа отстающих. Моя чуйка, проснувшись за время долгого отдыха, буквально орала, что завтра будет штурм, о чём я немедленно заявил Кириллу, Саше, Котову и Борборычу. Ожидал я в ответ лишь скептицизма, но, видимо, я не один тут такой Нострадамус.
Чуйка — конечно, хорошее дело… А вот насущные проблемы — это то, что есть прямо здесь и сейчас. Новых жителей, как обычно, требовалось разместить, накормить и, с учётом изменения ситуации, спешно вооружить. Всякие «обогреть» и «одеть» — это уже потом. И, конечно, в «склеп» ко мне вернулись из самостоятельного плавания Саша, Сашок и Борборыч. К себе я заселил и революционера Секама, пожелавшего вступить в «гвардию». Не, ну а что? Будет у меня персональный двойник, не всё же близнецам радоваться!
Моей личной проблемой стали сапоги… Моя прелесть! Моя гордость! Защита ног моих, услада пяток! Пробежку через огонь они почему-то плохо пережили…
— Филя, а что ты хотел?! — заметил в ответ на мои жалобы Пятак. — Это сапоги ручной работы из тонкой кожи, почти итальянское производство! Ни русскую зиму, ни обычный костёр они пережить не в состоянии!
— Ты меня не пугай! — попросил я. — Особенно русской зимой в тропиках. Лучше порадуй чем-нибудь!
Сапоги и в самом деле представляли собой душераздирающее зрелище. Кожа высохла и местами начала давать глубокие трещины. И всё-таки Пятак сильно преуменьшал стойкость материала… На мой неискушённый взгляд, сапоги справились отлично — ведь их всё ещё можно было носить. Вопрос был только в том, сколько они теперь протянут…
— Филь, ну просто новые надо делать! — Пятак развёл руками. — Серьёзно… Смотри, тут всю кожу под замену. Ты ещё по лесам пару дней побегаешь, и всё совсем развалится…
— И?! — возопил я в нетерпении.
— Что «и»? — удивился Пятак с хитрой улыбкой. — Зайдёшь и новые заберёшь… Я на тебя сразу сделал запасные — ведь знал же, что так и будет.
От полноты чувств я сгрёб Пятака в охапку и закружил, под удивлёнными взглядами случайных прохожих.
— Пусти, лось! — взмолился сапожник. — А-а-а!..
Когда я поставил Пятака на землю, вид у него был слегка помятый.
— Ты докуда силу докачал, тварь могучая?! — удивлённо спросил он. — Чуть не раздавил же…
— Извини… — смутился я. — Это была искренняя, ничем не замутнённая радость!
— Угу, удушающие объятия!.. — отмахнулся Пятак.