— Так, может, им здесь делать нечего: еды нет, асфальт кругом. — возразил Олег, в очередной раз хватаясь за телегу, чтобы не провалиться в снег.

— А в остальном городе, там много еды? Хоть возле базы охотников? Ты же помнишь сколько там мелочи всякой. — Леонид остановился, и обвёл рукой пространство вокруг. — Ты посмотри сколько здесь деревьев и разной поросли! И ни одного пожёванного зайцами. Как такое может быть?

С этим я тоже был согласен, но всё равно искал что-то более правдоподобное. Может химия какая-то разлита, или воды поблизости нет. — Ну мало ли не явных причин?

— Как бы там ни было, — ответил я, — а то что зайцы здесь не живут — факт, и объяснений этому факту у нас нет.

Дальше спор не зашёл, потому как мы подходили к цеху.

Пробыли в котором недолго. Слегка перекусили пока грелись, и погрузив на телегу батареи, вернулись к самолёту.

Ещё не стемнело, но солнце уже присаживалось — посветлу оставался час, а может быть даже и меньше.

Я хотел закачать масло, и перегнать самолёт поближе к нашему лежбищу: здесь много перемётов которые нужно разбивать, а там и наст поровнее, да и вещи так далеко не тащить.

В общем, за дело мы взялись дружно, особо не болтали, и едва солнце коснулось горизонта, как округу огласил мощный рёв мотора.

Сказать по правде, я очень переживал. Всё думал: заведётся он, или не заведётся. А ведь после таких морозов вполне могли возникнуть какие-нибудь проблемы, тем более учитывая почтенный возраст нашей крылатой машины. Но, к счастью, всё обошлось. Оставалось лишь перегнать самолёт на новое место, и вновь слить из двигателя масло. Надеяться на то что ночью не похолодает, я не хотел. Всегда лучше перебдеть, чем недобдеть. В последнее время это стало уже аксиомой.

Обороты пока не добавлял, проверил приборы, закрылки, элероны. Всё функционировало нормально, оставалось лишь прогреть двигатель, и можно катиться до «дома».

Леонид занял место штурмана, а Олег обиженно нависал между креслами.

— Ну что, как машина? — наклонившись, прокричал он мне прямо в ухо.

— Нормально! — так же громко ответил я. Гарнитуру не надевали, не хотелось холодиться остывшим пластиком.

Олег что-то ещё сказал, а я щёлкнул тумблером носового освещения — как важно обозвал установленные на крыльях и над стойками фонари, Леонид.

Щёлкнул, но вперед не смотрел, отвлекаясь на остальные приборы.

— Вась! Васёк! — тормоша меня за плечо, заорал Олег.

Я поднял голову, обернулся к нему, и проследив за его взглядом, посмотрел вперед.

Там, метрах в десяти от машины, прямо в пятне света, стоял человек. Тощий, сгорбившийся, в помятом, коричневом пиджаке, он просто стоял и смотрел прямо на меня. Я сощурился от яркого света, и невольно потер глаза. То что я сейчас видел, не могло быть реальностью, мой разум усиленно отказывался верить моим же глазам.

— Охренеть... — негромко, но почему-то очень отчетливо, произнёс Олег. Леонид же не издавал ни звука.

Если я не сплю и не сошёл с ума, если мои глаза меня не обманывают, и всё действительно так как я это вижу, значит этот мир гораздо страшнее чем нам всем представлялось.

В пятне света, невозмутимо глядя на нас, стол тот самый тип что не так давно висел в шкафу кабинета административного здания.

А сбоку, в едва освещенном пространстве, темными пятнами на светлом фоне, медленно, словно в замедленной съёмке, появлялись ещё какие-то особи.

Самое страшное, что я не знал что делать. Выскочить и начать палить? — но они и так дохлые, пара лишних дырок навряд ли повлияют на ситуацию.

Сбежать? Но кто даст гарантию что они не обложат нас в нашем бункере?

Тем временем «висельник» отмер, и, видимо адаптировавшись к яркому свету, пошёл прямо на нас.

Единственное на что я оказался способен — до упора сдвинуть рычаг оборотов двигателя. Мотор взревел, самолёт затрясся, и медленно набирая скорость, тронулся с места.

Но зомби он на то и зомби — как шёл прямо, так и шёл. Естественно пока не встретился с раскрученным до двух тысяч оборотов винтом. Никто из нас даже не понял куда он делся, настолько быстро всё произошло. Какой-то"вжик" и мёртвый человек из шкафа попросту распылился. Может не на атомы, но точно на что-то очень и очень мелкое.

— Давай к цеху! — тормошил меня Олег, Леонид же лихорадочно тряс автоматом и тоже что-то кричал, но из-за рёва мотора, я не слышал что именно.

Вцепившись в штурвал, я боковым зрением видел стягивающиеся со всех сторон расплывчатые фигуры, назвать точное количество наступавших трупов было невозможно, но их было много. Очень и очень много. Десятки, а может быть и сотни.

Самолёт быстро разгонялся, но как бы не хотелось сбежать из жуткого места, обороты пришлось сбавить, иначе я бы просто не справился с управлением.

Радовало одно, точнее даже не радовало, а не давало отчаяться. Эти типы были очень медленными, и к нашему убежищу подойдут не скоро. Но кто мог дать гарантию что их там уже нет? Внутрь они конечно не попадут, это точно, но вполне могут поджидать снаружи.

— Мотор не глуши! — когда в свете фар появились очертания цеха, прокричал Олег. — Сам никуда не ходи! Закройся и жди нас!

Едва поравнявшись со входом, я сбавил обороты, и мужики попрыгали в темноту.

Глава 12

Грузились быстро, никто ничего не понимал, но все молчали. В свете выползшей из-за домов луны я видел как приближаются размазанные в темноте фигуры. И подходили они не то чтобы медленно. Не знаю с чем сравнить — всё-таки ночь, видно не очень, но субъективно — даже мы по сугробам ходили не так споро, как передвигались засохшие упыри.

И я даже представлять не хотел, что произойдёт если такая вот хрень настигнет человека.

Когда Леонид захлопнул дверь, а я тронул рычаг газа, до самой резвой из мумий — одетой в драный плащ скрюченной тётеньки, оставалось не больше десяти метров. Я вроде бы её даже рассмотреть успел, — и мне показалось что она весьма разочарована внезапно ускользнувшей добычей. Бред конечно, по сути я и лица-то не видел, но почему-то готов был поклясться — женщина огорчена. Но размышлять дальше уже некогда. Нужно определяться с курсом, и что-то решать. Найти станицу ночью я не смогу, и это значит что нужно где-нибудь переждать до утра.

Естественно ответ напрашивался сам собой — летим в степь. Там переночуем, и с утра пораньше в родные пенаты. Если конечно так можно называть место в котором нас чуть не убили, и откуда мы не так давно сбежали.

Разобравшись с направлением, и покинув городскую черту, я повёл машину в сторону от города, и на всякий случай несколько раз поменяв курс, сосредоточился на посадке.

Высота небольшая, скорость средняя. Видимость прекрасная — для тёмного времени суток конечно, и сделав пару кругов над облюбованным местом — ровным плато меж двух пологих холмов, я посадил самолёт, и зафиксировав время посадки — десять двадцать три — показывали часы на панели, заглушил двигатель.

За всё проведенное в воздухе время никто не произнес ни слова, и сейчас, в наступившей тишине, чих Леонида прозвучал словно команда к действию.

— Охренеть. — оглушающе чихнув, негромко прокомментировал он.

В тот же момент салон машины ожил; заговорил, зашуршал, зашевелился.

Со всех сторон загомонили, хотя приближение упырей видели все, иллюминаторы тоже давали некоторый обзор, но никто не понимал что же это такое было. Я только потуже напялил шапку с наушниками, и отмахнулся, делая вид что всецело занят приборами.

После пережитого мне захотелось курить. А ещё лучше выпить. Я так явственно представил наполовину наполненный самогонкой стакан, что даже слюну сглотнул. И хотя никогда особо не увлекался спиртными напитками, сейчас наверное всё-таки выпил бы, к тому же повод был, и повод серьёзный.

Смирившись со своей судьбой, мы с трудом, но всё-таки приняли законы этого мира. Но то что осталось сейчас там, на заводе, совершенно не укладывалось в голове.