Над полем боя стало тихо-тихо… Никто не стрелял, не воевал… Подозреваю, что все в этот момент смотрели на меня и решашиарха.

— Порви его! — уже как-то печально попросил король вышронцев своего скакуна.

— У него-то запас жизней есть! — заметил я, всё ещё обращаясь к ящеру. — А у тебя всего одна!

— В бой!.. — совсем кисло выдал вышронец.

А решашиарх посмотрел на него, как-то тяжело вздохнул и неожиданно завалился на бок, перекатываясь через спину. Удивительное дело, но вышронский вождь выжил после такого — хорошие ему доспехи делают. Просто он оказался вдавлен в землю так, что наружу торчали только руки, прижатые к бокам, и ноги.

— Да чтоб ты проклят был, отродье! — возопил вражеский предводитель. — А ну вернись!..

Но решашиарх не хотел возвращаться… Он, весело помахивая задом, удалялся в заросли, а за ним, как за предводителем, устремились и другие ящеры, причём, у некоторых из них на спине всё ещё были ругающиеся на чём свет стоит наездники…

Растерянная вышронская пехота начала бочком-бочком отходить от нас. А я подошёл к их вождю и заметил:

— Что? Тот случай, когда у твоего скакуна хвост был длиннее, да?

— Сдохни сам, иначе я тебя разорву! — пообещал вышронский вождь.

— Ну-ну! — я присел на корточки, протянул руку и поскрёб у вождя доспех пальцами в районе живота. — Что это у нас такая раздражённая ящерка? Солнышка мало?

— А-а-а-а! Отродье лягушки! Бесхвостый ублюдок Первояйца! Будь ты проклят! Когда я тебя поймаю, я подвешу тебя на дереве, вспорю твое смрадное брюхо и выпущу кишки, чтобы ты, умирая, любовался на них!

— Страсти-то какие!.. — покачал я головой и огляделся. Битва была уже закончена.

Вышронцы вышли из боя и теперь активно улепётывали вместе с остатками союзных людей и парой жрецов, кому посчастливилось пережить бойню. Мои ударники столпились вокруг, и только система пока молчала.

— Знаешь! У меня тоже есть одна идея! — сообщил я вождю. — Никуда не уходи, пожалуйста!

— Что? — не понял тот, перестав извергать проклятия в мой адрес.

Я подошёл к трупу крупного решашиарха, схватил его за хвост и поволок по земле.

— Что ты там делаешь, а? — спросил вышронец. — Прекрати немедленно, что бы ты там ни задумал! Что?!..

Я как раз дотащил ящера до обездвиженного врага и начал заталкивать его сверху, чтобы придавить вождя вышронцев филейной частью животного. Тот снова разразился бранью и попытался отбиться ногами, которые хоть немного шевелились. Но тут ко мне подскочили рыжие и помогли с преодолением непокорных конечностей.

— Воттаквот! — сообщил я, отряхивая с рук грязь. — Теперь ты подольше здесь полежишь!

Пока мы собирались, пока складывали снаряжение погибших, пока думали, как тащить дальше пушки — вышронец ругался не переставая, причудливо вплетая в брань свои религиозные представления, потаённые страхи и… Мечты, наверно… Ну просто как ещё в его воспаленное сознание могла прийти идея сделать меня самкой решашиархов?! Поди, сам мечтал, проказник…

А потом мы ушли…

Вы же понимаете, что за такое опыта не полагается? Ну как бы это был не бой, а просто цирк!

Хотя вы порадовали зрителей! Им прямо нравится такое, представляете?

Так что получайте по 1 °CО (свободных очков) характеристик каждому…

Однако в следующий раз всё-таки ведите приличные бои, а не вот то, что вы тут устроили!

Глава 12. Аты-баты

Знаете, вот бывает, сядешь что-нибудь в компьютер забить, а клавиатура сместилась с обычного места — и всё пишешь со смещением на соседнюю букву. Причём, не совсем всё, а так вот избирательно. «Пртино аот тпе!» — что означает «Примерно вот так!».

День нашего возвращения в Мыс ознаменовался поляризацией мнений: Борборыча и моего. Обычно ведь мы с ним почти совпадаем в реакциях, а тут случился какой-то глобальный сбой. Может, буря была магнитная, а может, просто ветер дул с юго-севера. Или мы весь обратный путь делали выводы из того, что произошло в походе — и пока просто ещё не пришли к единому знаменателю.

В общем, ещё с самого утра мы выносили мозг ударникам и солдатам совершенно противоречивыми распоряжениями.

— Как сходили? — радостно спросил Саша, глядя на наши хмурые физиономии.

Ему не повезло навестить мастерские Мыса именно в тот день, когда мы вернулись в посёлок. И мой любимый партнёр решил, так сказать, разрядить обстановку невинным вопросом.

— Шагом сходили! — ответил я.

— Бегом! — одновременно со мной ответил Борборыч.

На таком противоречивом ответе у Саши, кажется, даже зрачки вразнобой начали работать: один уставился на меня, другой — на Борборыча. Может быть, и показалось, но кто мне тогда объяснит, зачем он после этого головой помотал?

— А как результаты? — уточнил он.

— Есть! — брякнул у нас из-за спины Толстый.

— Нет! — поддержал его, конечно же, Вислый.

— Прибью сейчас, умники! — пообещал Борборыч.

— Молодцы! — похвалил я рыжих в то же самое время.

— Что-то мне нехорошо… — пробормотал Саша. — Я, кажется, забыл что-то в мастерских…

— Хорошо! — кивнул я.

— Да, плохо дело! — кивнул Борборыч.

Саша нас слушать не стал и, с опаской оглядываясь, пошёл в сторону тех самых мастерских, в которых он «что-то забыл».

— Странный он какой-то сегодня… — заметил Нагибатор.

Полк мы распустили по домам, как только попали в город, и дальше шли уже в составе ударников, хотя те тоже постепенно «рассасывались» по своим делам. Похоже, наша с Борборычем новомодная «токсичность» оставляла равнодушным весьма узкий круг лиц. Зато им можно было довериться безоговорочно… К моменту, когда мы вошли в Верхний Мыс, нас покинул последний спутник.

— Пойду своих навещу! — радостно заявила Ариша, вручив мне своё снаряжение.

Я посмотрел на свою поклажу, на Борборыча…

— Сам неси до башни! — буркнул тот. — А я, старый больной Борис Борисович, и своё еле тащу…

— Кругом одни предатели!.. — вздохнул я и вместе с рейд-лидером поплёлся в форт.

Пока я, расставляя по местам ружья, пристраивал мешки так, чтобы потом о них не спотыкаться, появились Котов и Кирилл — и принялись у меня выспрашивать, как всё прошло. Я сначала вообще отказывался рассказывать про поход, но, наконец, понял, что эти двое уже удобно устроились и даже что-то глушат у меня дома за столом, поэтому прогонять их бесполезно. Всё равно не уйдут в ближайшие полчаса, так что придётся сейчас колоться.

— Всё прошло неоднозначно! — сказал я, присаживаясь за стол. — Вот так!

— И это всё, что ты можешь рассказать? — удивился Котов.

Дверь открылась, и на этих словах вошёл Борборыч, добавив для пущего эффекта:

— Если Филя ещё не сказал — результат однозначный!

Он уселся за стол, посмотрел на хлопающих глазами Кирилла и Котова, потом на давящегося смехом меня и вздохнул:

— Ладно… Ты что им сказал?

— Что всё…. Ы-ы-ы… Неоднозначно!.. — ответил я, сползая под стол.

— Однозначно… неоднозначно! — Борборыч отсалютовал всем стаканом и сделал большой глоток.

— Так… Предлагаю дать этим двоим время на перезагрузку до завтра, — заметил Котов, обращаясь к Кириллу.

— Однозначно! — согласился Кирилл. — Филя, тут у нас интересные беженцы образовались… Наверно, стоит тебе на них посмотреть.

— А что в них такого интересного? — удивился я.

— Ну, их отловили рядом с Железной Долиной и под конвоем отправили сюда, — начал Кирилл. — Выглядят просто как какие-то лешие, но признались, что люди. Что там делали — не говорят, чем живут — не говорят. В общем, второй день не знаем, что с ними делать!

— Сошлись на том, что надо их уже отправить назад в лес. И пусть делают что хотят, — признался Котов. — Но, может, тебе сгодятся?

— Ну ладно… Действительно странно, — кивнул я.

— Просто обычные дикари, — кивнул Борборыч, понял, что мы опять выдаём полярные мнения, и снова уткнулся в стакан, а потом сообщил. — Пойду-ка я спать!..