Наверное кто-то скажет — зачем рисковать из-за пяти минут разницы, и будет по своему прав, но я думаю что когда ты как ёжик нашпигован стрелами, каждая секунда имеет значение.

Едва войдя в зону досягаемости радиосвязи, я доложил о ситуации, сообщил о раненых, и попросил подогнать машину прямо к полосе. На подлёте сбавил скорость до посадочной, и плавно снижаясь, посадил машину, подкатываясь почти к встречающей делегации.

На ходу заглушив мотор, я отстегнулся, и быстро метнулся к мужикам.

— Живые?

— Почти. — криво улыбнувшись, Леонид охнул и схватился за ногу, он ещё как-то бодрился, а вот Олегу совсем поплохело.

Насколько я мог судить по длине торчащих стрел, одна зашла глубоко, вторая же куда-то уперлась. На спине, прямо через фуфайку, расплывалось здоровенное кровавое пятно.

— Ты меня слышишь? — наклонившись к нему, спросил я.

Олег едва заметно кивнул, и что-то произнёс, но я не понял.

— Что он говорит?

— Без понятия. Бормочет чего-то... — всё ещё охая, сморщился Леонид.

Я хотел переспросить, но в этот момент снаружи заскрипели тормоза, подскочили наши, и стало уже не до вопросов. Появились носилки, их затащили прямо в салон, переложили на них обоих раненых и аккуратно, но быстро, вынесли наружу. Тут же громко захлопали двери, послышался Леонидовский мат, и взревев моторами, машины сорвались с места.

А меня всё никак не отпускало. Глядя на замазанный кровью пол, я поднял оставшийся автомат, — остальное оружие бросили там, на месте вынужденной посадки, и отстегнув рожок, вышел из самолёта.

Глава 7

Игольница, — первая ассоциация при взгляде на кукурузник. Там я не обратил внимания, не до того было, и сейчас просто опешил — стрелы торчали повсюду. Хвост, фюзеляж, крылья. Ладно застрять в тканевой обивке, это нормально, но с той же легкостью пробить алюминиевую обшивку фюзеляжа, и застрять в нём? — Такого я не ожидал.

Не без труда выковыряв одну из них, я прикинул её в руке. — Тяжелый ромбовидный наконечник из железа больше подходил для копья, чем для стрелы, и наверняка использовался как бронебойный. Не знаю, есть ли в этом мире рыцари в доспехах, но если есть, то такой подарочек как раз для них. Представляю, саданет такая прямо в кастрюлю, — даже если не пробьет — контузия обеспечена. Наверняка ещё и похлеще пули будет.

— Что у вас случилось, Василий? — пока я разглядывал последствия «стрелопада», к самолёту подошли ребята из дежурной смены. Молодые, слегка за двадцать, оба они были из новеньких, и частенько дежурили на аэродроме.

— Да ничего хорошего... — отмахнулся я.

— Шурик говорит что вы с купидонами подрались, правда? — едва сдерживая улыбку, покосился один на другого.

— Ага, с купидонами. Без крыльев, зато на конях и с рогами. — наверное в другой раз я бы тоже посмеялся, но сейчас было как-то не до смеха. Непонятно что с мужиками, да и сам как разбитое корыто. Самолет вон ещё, латать не перелатать...

— Весело... — протянул один из парней, — А если серьезно?

Я отвернулся, собираясь уйди, говорить не хотелось, но тут, словно по заказу, в ворота вкатилась ещё одна буханка. Вывернув к полосе и зарычав пробитым глушаком, она с противным скрипом остановилась напротив. За рулём сидел Василич. Заглушив мотор, он вышел, и громко хлопнув дверью, направился к нам. Парни же, многозначительно переглянувшись, тут же куда-то испарились.

Не дойдя пяти метров до самолёта, он замер, изумленно глядя на самолет.

— Ох и ни хера себе...

Я молчал. Зрелище истыканного стрелами биплана действительно завораживало, и требовало дополнительного времени для осмысления.

— Как же это вас угораздило? — Василич наконец «разродился», и подойдя ближе, с трудом выдернул одну из стрел.

— Да вот так, как-то... — вздохнул я. — Машина старая, поломалась немножко, пришлось сажать. А там эти, с луками. Ну и вот...

— Эти с луками, это кто?

— Да пёс их знает. Может скифы, может ещё кто-то. Чёрные все, загорелые. Кони здоровенные у них. Кочевники в общем.

— Много?

— Не так чтобы очень, сотен пять, может побольше чуток. Но это точно не все, скорее всего разведка, — обоза нет, и баулов с припасами я не заметил.

У меня не было стопроцентной уверенности что это были действительно разведчики, и где-то сзади идёт основное войско, но ничего другого в голову не приходило.

— Ясно. — кивнул Василич, — Поедешь?

Одному торчать возле самолета не хотелось, пешком идти тоже, поэтому я согласился, и забрав автомат, сел на пассажирское сиденье. Машина тронулась.

— Говорят Олега хорошо зацепило. — развернувшись и выехав за ворота, хмуро сообщил он, и негромко выругавшись — передним колесом наехал на камень, добавил, — Вроде к операции готовят... Доедем? Или в штаб сначала?

Я посмотрел на часы. С момента как мы вернулись и мужиков увезли в больничку, прошло всего полчаса, и ехать к ним сейчас, смысла не было, в любом случае пока врачи не сделают всё что нужно, ничего не скажут.

Так что поехали в штаб, и вскоре уже поднимались в кабинет главы.

Я думал тут опять собрание, но, на удивление, Сергей Алексеевич был один. Сидя за столом в своём кресле с колёсами, он сосредоточено листал какую-то тетрадку.

Хмуро кивнув, и буркнув что-то приветственное, он отложил тетрадь, и подкатился к висящей на стене карте.

— Где вы на них наткнулись? — так же хмуро спросил он.

Я подошел ближе, и пригляделся.

— Тут пролетели над рекой, вот над этим изгибом — небольшая речка круто изгибалась и почти меняла направление, — заметили их, и потом ещё минут пять-семь летели вот сюда... прикинув масштаб, я отсчитал нужное расстояние и показал на карте.

— Выходит где-то в этом районе.

Точность, конечно, так себе, но для понимания общей картины сойдет. Тем более если придется там побывать, визуально я быстро сориентируюсь.

— Понятно, — прокрутив колёса, Сергей Алексеевич вернулся за стол. — А теперь расскажи как оно вообще вышло, что вы умудрились так подставиться?

Вопрос на миллион, что называется: Правду говорить нельзя, врать тоже, остается одно, — недоговаривать.

— Да обычно. Пока крутились, разглядывали, мотор заглох. Сели в сторонке, думал успею починить, но чутка не хватило...

— Не хватило... — недовольно буркнул глава. — Ты людей побольше мог взять? Чем вообще думал?

Я промолчал. Вдаваться в детали опасно, выкручиваться не хотелось, если начну метаться, то обязательно ляпну что-нибудь не то, и в попытках исправить ситуацию совсем запутаюсь. Тем более что Алексеич не упрекал, и не обвинял меня, а просто расстроился, поэтому и злился.

— Выпьешь? — не дождавшись ответа, он проехал к шкафу и с трудом дотянувшись, достал оттуда высокую бутылку с затертой этикеткой. — Коньяк, армянский.

— Нифига себе... — присвистнул Василич, — Откуда такая роскошь?

Я тоже удивился. Бутылка хоть и не полная, но всё же.

— С прошлой жизни остался. Пять звезд. — грустно улыбнулся глава. — Даже когда бухал не выпил...

Тут он конечно слукавил. Пить он начал дома, а бутылка оставалась в кабинете. Поэтому и не выпил.

Будь это не коньяк, я бы отказался, но здесь не стал, тем более стресс надо как-то снимать. И оттуда же из шкафа появились три малюсенькие рюмки, и кусок копчёного сала с пакетом уже нарезанного хлеба.

— Вот это дело! — совсем воспрял Василич, и беря на себя роль банкующего, быстро наполнил тару — давайте, за Олежкино здоровье, чтоб нормально всё...

Мы чокнулись, и дружно выпив, закусили бутербродами с салом.

Не дожидаясь приглашения, Василич тут же разлил по второй.

— За парней наших, чтобы нашлись поскорее! — выдал он тост.

— Давайте, но по последней, дел ещё много. — чокаясь с Василичем, глава пододвинул к себе бутылку, явно опасаясь за её содержимое.

Оба выпили, и снова закусили салом.