Едва тронулись, как снег повалил с новой силой. Видимость совсем упала, метров пятнадцать ещё как-то, а дальше лишь по силуэтам. Всё белое, — непонятно где сугроб, а где низинка, и в какой-то момент пришлось даже из машины выходить, посмотреть как лучше проехать.

Но всё же до дома где сидел Олег, мы доехали достаточно быстро. Я посигналил, и дождавшись когда он займет место в кузове, тронулся дальше. Дорогу я помнил, да и не где тут было заблудиться, поэтому обошлось без приключений. Подъехав прямо к крыльцу, я заглушил мотор. К запаху огурцов добавился запах крови и пороха.

Мы вышли и погрузив на себя раненых, потопали на пятый этаж.

Мужики потащили седого, Олег собрал оружие, а я понёс девушку. Поначалу казавшаяся лёгкой, этажу к третьему она как-то потяжелела, а на пятом и вовсе превратилась в бегемота.

Пройдя в квартиру я занес её в зал — мужики слегка отстали, и уложив возле печки, отошел в сторону. Не задавая вопросов, Аня сразу занялась раненой.

— Там ещё один. — оповестил я супругу. — только он походу того, не жилец.

— Посмотрим. — кивнула она, срезая окровавленный бинт. Маша торопливо ставила воду в кастрюле на печь, а Ольга раскладывала убранный после ночевки картон.

Я отвернулся.

— Куда его? — ввалились мужики.

— Вот, сюда укладывайте. — подскочили женщины. Дети испуганно выглядывали из палатки.

Седого аккуратно положили по другую сторону от печки, и вооружившись ножом, Леонид стал срезать с него куртку.

— Две пули в грудь и одна в ногу. — докладывал он, пока Аня занималась девушкой. Славик же сбегал за своим чемоданом, и едва не наступив на раненого, поставил чемоданчик рядом с Аниным коробом.

— Там лекарства всякие, бинты... Морфин...

Тем временем Леонид избавился от куртки седого.

— Готово. — доложил он.

— Свитер режь, рубашку. До голого тела. Потом штанину убери. — критично оглядев его работу, попросила Аня, и остановив взгляд на мне, добавила, — достань коробочку с иглами, шовный материал, спирт и ватные тампоны.

То что рану на голове девушки надо зашивать, я понял ещё там, на месте. Но сейчас участвовать в этом процессе не хотел. Не нравятся мне такие вещи. Но у жены были другие планы.

— Зашить сможешь? — неожиданно спросила она. Я хоть и частенько помогал ей раньше с животными; уколы ставил, держал когда надо было, но никогда никого не шил. Поэтому даже опешил.

— Не знаю. — честно ответил я.

— Попробуй. Вот иголка, держатель, сильно не тяни только. И не трясись. Не страшно.

Шумно вздохнув — аргументов не было, я посмотрел на супругу, выругался про себя, и покорно взяв из её рук иглу с нанизанной нитью, присел перед девушкой.

Глава 19

Рана на голове девушки представляла собой крайне неприятную картину. Сорванная со своего места часть скальпа удерживалась на тоненьком кусочке кожи, и постоянно съезжая на лоб, сильно кровила. Не понятно только чем так её поранило: для пули слишком масштабно, для осколка тоже не характерно, наверное упала, и обо что-то приложилась. А вообще, если от реалий отвлечься, складывается ощущение что её ударили шашкой, но слегка промазали. — В общем не для слабонервных картинка.

— Три стежка надо всего наложить, чтобы кожа на лоб не съезжала. — осматривая седого, диктовала мне Аня, и тут же, уже обращаясь к Славику, — ты там про морфин говорил что-то?

Тот с готовностью закивал, и от чрезмерного усердия, вывалил содержимое кофра на пол.

Но я уже не смотрел, сосредотачиваясь на предстоящем процессе.

Медицинская игла похожа на очень кривую саблю. Ну или половину окружности, — если взять кольцо — любое, хоть от тех же ключей, и разрубить его пополам, получим точно такую же форму.

— Руки! — едва я потянулся за иглой, одёрнула меня Аня. — Руки мыл? — Опа. В этой суматохе, о руках то я и не подумал.

Оглядываясь по сторонам, соображаю — где мыть то? Выручает Маша.

— Давай полью. — предлагает она. Вода в кастрюле уже подогрелась, но ещё не кипит, так что как раз подходит.

Быстро ополоснув руки, я вытер их заменяющей полотенце чистой тряпкой, и в оконцовке протёр смоченной в самогоне салфеткой.

Мыла у нас не было.

Так, — что там про три стежка? Берусь за инструменты, и ощущая себя заправским хирургом, приступаю к выполнению задания.

И сразу же первая трудность — уверено держать иглу иглодержателем, не выходит. Процесс похож на приём пищи китайскими палочками, — так же неудобно. Но понимая что руками будет еще хуже; игла в крови, всё скользкое, я кое-как собираюсь, и накладываю свой первый в жизни стежок. Не самый красивый кстати: Подтягиваясь, сжатая кожа выворачивается краями наружу, делая голову девушки похожей на творения доктора Франкенштейна. Я знаю что так и должно быть, но живущий во мне эстет просто умирает от такого зрелища. Радует, что заглянувшая через плечо Аня, замечаний не делает, а молча оценив проделанную работу, так же молча возвращается к своему пациенту. Так что, наверное, не всё так плохо, как могло бы быть.

Вот только второй стежок не поддается; кожа съезжает, и начинает отчаянно кровить. Несколько раз игла проходит мимо тканей, пот заливает лицо. Я боюсь что девушка может очнуться прямо «на столе», и поэтому, когда всё же изловчившись, затягиваю узел, руки трясутся как у последнего алкаша.

— Кровь убери и заканчивай. — негромко советует Аня. — Помощь твоя нужна будет.

Стараясь не думать о грядущем, промакиваю место последнего шва, свернутым в рулон бинтом. Кровь так и сочится, но главное почти сделано; сорванная часть скальпа фиксируется, и при перевязке или каком-то другом воздействии уже не будет сдвигаться.

К счастью третий стежок получается почти идеально, и с первого раза. Я совсем не понимаю почему так, — делаю то всё одно и то же? Теперь надо забинтовать, но тут тоже трудность, опыта у меня нет, и как правильно бинтовать голову, я не знаю.

— Давай попробую. — выручает Ольга. — брату когда башку пробили, я перевязывала...

Оставив девушку на её совести, я переключаюсь на седого. Он лежит на спине, весь потный, в крови, пулевые ранения на груди и плече прикрыты марлевыми «заплатками». Аня ковыряется с его ногой. Рана осколочная, и судя по тому что она тоже шьёт, у мужика перебит какой-то сосуд, поэтому он и перетянул себя проводом.

— Сейчас заштопаю, и будем пулю доставать. — не отрываясь от раны, объясняет супруга.

— Держать его? — обычно когда что-то подобное делают животным, обходятся местной анестезией: но бывает она не срабатывает, поэтому пациента ещё дополнительно фиксируют.

— Не надо. Я ему морфин вколола... Не дернется даже...

А вот это уже отлично. Поросёнка то удержать сложно, а тут человек из которого пулю доставать будут. Причём седой отнюдь не задохлик какой-то.

— Откуда морфин? — закончив с ногой, Аня вопросительно посмотрела на меня.

— Так у них и был. Вот, в чемодане.

Славик куда-то вышел, и судя по отсутствию Леонида, — на допрос. Видимо не вытерпел Лёня, не дождался пока я освобожусь.

— Это я поняла. А в чемодане откуда? Там ведь много. Порядка сотни ампул.Такое количество даже в нормальном мире редкость, тем более здесь. Такое ощущение что они запасник крупной больницы почистили. — предположила супруга. Выбрав пару длинных щипцов, она обработала их спиртом, и отложив на крышку ящичка, достала ещё какую-то штуку.

— Так и есть. — подтвердил я, — Как раз твой пациент должен знать где находится этот склад.

Аня кивнула.

— Думаешь есть шансы?

— Не будь всего этого — показала она на кофр с лекарствами, — однозначно покойник. А так ещё покарабкается... Давай, переверни его на бок, и придерживай.

Одна пуля прошла почти на вылет, и хорошо прощупывалась через кожу на спине. Сделав небольшой надрез, Аня достала её, обработала рану и налепила «заплатку».

С дыркой в груди было сложнее, но когда человек не мешает: Не дергается, не сопит и не стонет, — работать проще.