— Прости, Иорик, что я так грубо тебе ответила. Да. Я сейчас с трудом могу контролировать себя. Но… Слушай, я не знаю. Не буду я убивать детей, конечно. Однако способ какой-то подыскать придётся. В любом случае, я чувствую, что Карлин умерла по ошибке. Боги что-то напутали, будь они неладны. И я это исправлю. Я правда верю в это. А иначе без этой веры я сама сброшусь с обрыва. Ты понимаешь меня?

— Да, — вздохнул тот.

Глава 22

Только к утру удалось Таре и Иорику добраться до границ Остбона. Лошадь волшебницы полностью выдохлась, она едва передвигала ногами после безумной ночной скачки. Только выносливый осëл поэта всë ещё держался. Он крепкими шагами продолжал идти вперёд. Весь его твердолобый, самодовольный вид говорил о том, что ослы куда мудрее и сильнее любого жеребца.

Перед друзьями, еще не в успевшем полностью рассеяться тумане, вырисовывались высокие башни старинного имения. Студенты и педагоги сладко нежились в своих постелях. Волшебные твари, служившие ковену, тоже мирно посапывали в своих норах неподалëку.

Когда путники приблизились, Тара с помощью заклинания открыла дверь в невидимой защитной стене. И они оказались на территории магической школы. Сначала чародейка с Иориком отвели однокопытных товарищей в местную конюшню, простирающуюся в форме прямого угла. Они вычистили шкуры животных от грязи и насыпали им овса. Во время этих занятий Тара понемногу успокаивалась и приходила в себя. Ей необходимо было показать директрисе свою здравую серьёзность. Чтобы она увидела разумное горе пред собой, а не обезумевшую девушку.

— Ты готова? — спросил её Бэбкок, ополаскивая руки в ведре со студëной водой.

— Да, — девушка окунула голову в ведро целиком и вытерлась рукавом. — Иорик, ты ведь будешь мне помогать её убедить?

— Постараюсь, Тара. Большего обещать не могу.

Они отвязали уже немного посеревшее тело Карлин. Поэт поднял труп на руки и направился следом за ведьмой. Им не хотелось попадаться к кому-либо на глаза. Настроения для объяснений ни у кого не было. Да и их бы вряд ли бы поняли. А работники школы уже проснулись. В коридорах засияли свечи на люстрах. Повара разжигали печи, чтобы начать готовить завтрак студентам и учителям. Помощники магов подготавливали кабинеты для занятий по колдовству. Поэтому Тара сделала портал, который сразу же вывел их на балкон директрисы. Ей было страшно и жутко неловко врываться к леди Эрлин вот так. Но смерть сестры всë же пугала её куда больше. Поэтому ведьма решила не обращать внимание ни на какие условности.

Тара постучала в стеклянную дверь, украшенную по бокам дубом бирюзового цвета. Шёлковые занавеси с вышивками из золотых нитей разъехались по углам. Директриса была не в ночном костюме, а в синем платье для приёмов, что было весьма странным в столь ранний час.

— Не заперто. Входите, — она пригласила их жестом руки.

Девушка придерживала дверь, пока Иорик вносил труп Карлин внутрь.

— Можете уложить её на диван для гостей, — Эрлин кивнула в сторону.

Поэт направился к дальней стене, где стоял жëлтый мягкий диван с серебристыми ножками.

— Вы нас ждали? — уставила на неё непробиваемый взгляд Тара.

— Да. Сегодня во сне я увидела смерть твоей сестры. И я догадалась, что ты явишься ко мне. Уж больно хорошо я знаю твой характер, Тара. Ещё с тех времен, когда ты была непоседливой девчушкой. Когда тебе говорили, что что-то делать нельзя, то ты тут же шла и делала это, — Эрлин тяжело вздохнула. Она подошла к Карлин и уселась на край дивана рядом. Директриса с печалью в глазах на неё взглянула. — Очень жаль, что множество замечательных людей сгинуло из-за возрождения Узгулуна. Очень жаль. Карлин была возрастом примерно с мою дочь Авонмору. Они обе слишком молоды, чтобы умереть. Но, увы… Такую судьбу нам отвели на небесах. Мы здесь безвластны, — она поджала морщинистый подбородок, и на том образовалась испещрëнная бороздами вмятина.

— Хватит, леди Эрлин. Просто прошу вас, расскажите мне всë, что вам известно о воскрешении. Мы ведь обе знаем, что это возможно. Мне нельзя больше терять времени. Нужно действовать! — резко заявила гостья.

— Воскрешать нас, смертных, могут только демонические твари или ангельские создания. И вернуть человека из мира мëртвых можно успеть только впервые сутки. За это время душа покойного еще окончательно не забудет свою прежнюю жизнь. Так как мир наш создали всë же небесные прародители, то демонам, чтобы попасть в чертоги Терминаса, так называемого пограничья между нашими миром и миром мëртвых, придётся сильно попотеть. Для них Терминас закрыт. Ведь демоны часто воруют души, находящиеся вне тела. Для них это лëгкая нажива. Поэтому, чтобы очутиться в пограничье, им самим придётся пройти множество препятствий. Следовательно, за такую работу они возьмут в залог и твою собственную душу и потребуют от тебя также множество человеческих жизней. И я знаю, что ты на это не пойдёшь. Как бы ты ни любила свою сестру, ты всë равно не станешь убивать невинных существ. Так что этот вариант отпадает.

— А как договориться с ангелами?

— Никак, — улыбнулась грустно директриса. — Ангельские создания отвечают за смерть. А не демоны. Не забывай этого. И ни один ангел не нарушит своей работы. Они неподкупные, в отличие от демонов.

— Но вы же сказали, что с помощью их силы это возможно, — Тара сжала в волнении руку в кулак.

— Девочка моя, это очень редкий случай. И… Я не думаю, что должна тебе это говорить, — Эрлин опустила глаза. — Ты можешь наделать кучу ошибок. Непоправимых ошибок…

— Но… Вы же меня хорошо знаете! — вскрикнула ведьма.

— Вот именно. Слишком хорошо знаю. Поэтому так и говорю, — директриса поднялась с места. Лицо её приняло полный оттенок серьёзности. — Только поклянитесь мне, что никому не расскажете, что я вам сейчас поведаю.

— Клянусь, — отозвался Иорик.

— А… Ну а друзьям-то можно? Нет?

— Каким друзьям, Тара? — Эрлин строго на неё взглянула.

— Как каким? Амелии, Конраду и Грегори. Ну и Карлин, само собой, когда я её верну. Им-то можно будет знать? Я от них не умею ничего скрывать. У меня не получится соврать. К тому же они видели, что Карлин умерла. Как я им должна потом объяснить её воскрешение?

— Хорошо, — тяжело вздохнула женщина. — Поскорее бы уже уйти на покой. Что-то я уже не в том возрасте, чтобы волноваться, — она налила воды из кувшина в маленькую чашку и отхлебнула. — Тара, наши вороны принесли мне плохие вести. В Остбоне назревает бунт. Многие вилланы недовольны правлением короля. Мужчины то и дело гибнут в сражениях. Некому обрабатывать земли и ковать железо. Многие дома опустели. И вы, возможно, не знаете, но Его Величество теперь вурдалак. При осаде Килна его обратил кто-то из союзников. Видимо, не было другого выбора. А вы понимаете, как народ относится к вампирам. Одно дело временно объединиться с ними для всеобщей выгоды, но другое дело, когда на престоле Дормана восседает кровопиец. Людям страшно. Они устали от битв и поражений.

— А… Подождите… Как? Но ведь милорд, наоборот, всë делает для всеобщего будущего. Почему они так!? Никто другой лучше бы на его месте не справился с государственным управлением. Неужели вилланы не понимают, что сейчас всем тяжело? Не только им.

— Крестьяне всë понимают, Тара. Но и ты их пойми. С них же идёт спрос. А они страдают со всеми наравне. Вилланы обеспечивают продовольствием всех остальных, но их самих из-за войн осталось мало. И каждый прекрасно помнит, как вампиры убивали родственников. Народу нужны весомые основания, чтобы унять свой пыл негодования и вновь набраться сил. И у Его Величества такое основание есть. Но вместо разговоров с населением он заперся во дворце и ни с кем не видится. Боюсь, что нашему ковену придется унимать множество беспорядков в городе.

— А какое у него основание?

— В Килне король нашёл кольцо Гильдегарды, которое несло в себе часть души Узгулуна. Но милорд спрятал его и никому не показал, и мельком. И это всë играет против него. Однако Розгальд рассуждает в этом плане здраво. Чем меньше народу знает о кольце и о его местоположении, тем безопаснее. Его Высочество лишь хочет защитить всех.