— Хватит вам уже препираться! — не выдержал наëмник. — Всю дорогу ворчите друг на друга, как два кабана, не поделившие жëлудь!

— Всё же весьма поразительно, что о логике говорит именно поэт, — не останавливалась женщина.

— А кому ещё об этом говорить, как не таким, как я? Без писателей вы бы давно уже все превратились в хищных зверей! — парировал Иорик.

— А не слишком ли ты высокого о себе мнения? — Фрида злобно на него взглянула.

— Я, конечно, не собиралась мешать вашему глупому, бессмысленному разговору, но никто не подумал, как преодолеть гарнизон последнего рубежа? Весть о Конраде уже явно донеслась сюда, — колко съязвила Бригида.

— Хвала небесам! — рассмеялся наёмник. — Ребёнок оказался умнее опытной воительницы и учёного мужа.

Те двое укоризненно покосились на него.

— Фрида, мы с тобой пойдём первые! Иорик и Бригида, вы сразу за нами! Щиты приготовьте заранее!

Конрад спрыгнул с коня.

— Стой! Кто идёт? — раздался с вышки грубый голос.

— Я лекарь, а это моя семья! — дружелюбно прокричал наёмник в ответ, задрав голову.

К привратнику подошёл командир и, прищурившись, хитро уставился на путника.

— Уж больно ты не похож на целителя, — рассмеялся он, почесав каштановую пышную бороду. — Карающий меч без рода и прошлого! Думал, я тебя не узнаю? Помнишь, в засаде с тобой вместе сидели, охотясь на Фенрира? Мы вдвоём тогда с тобой только и уцелели!

— И я рад тебя видеть, Талейран! Ещё бы я забыл такое! Если бы ты тогда ко мне не подоспел на подмогу, то я бы больше не ходил по бренной земле!

— Верно! Так что с тебя до сих пор должок! А ты, значит, решил прикинуться врачевателем, потому что ещё не знаешь, что тебя больше не преследует закон? Можешь спокойно проходить! Потолкуем! — командир обернулся к своим людям. — Запустите их!

Конрад взглянул на друзей и тихо сказал:

— Будьте начеку. Я доверяю его словам, но лучше не отпускать рукоять меча.

Огромные, обитые железом ворота уныло заскрипели. Всадники спешились и, взяв лошадей под уздцы, зашагали по снежной хрустящей корке.

Внутри, с лестниц, выходящих из башен, на них с любопытством смотрели воины в чёрных шубах. Талейран направился к ним навстречу с распростертыми широкими руками. Под его кустистыми бровями искрились мудростью зелёные глаза. Они с Конрадом обнялись.

— Так меня больше не считают потрошителем? — с напускным спокойствием поинтересовался наёмник.

— Именно. Сокол из столицы принёс весточку по приказу королевы. Ты не поверишь, когда узнаешь, кто был убийцей! — он сплюнул на землю буро-рыжий харчок от табака. — Сам покойный Его Величество!

— Покойный? — Конрад сморщил лоб.

— Да. Сам добровольно отправился на эшафот. Вот такие вот дела. А теперь ответь-ка мне вот на что. На кой черт тебя понесло в Хайриан?

— Это касается только меня и моих друзей.

— То, что они не твоя семья, это я уже и так понял, — усмехнулся командир. — Но это ещё как касается меня. С проклятыми хайрианцами не было подписано никакого мирного договора. А потому довольно странно, что ты направляешься в их земли!

— Слушай, Талейран, ты разве думаешь, что я собираюсь перейти на их сторону? Ты ведь знаешь, что я сам по себе! Не моё это занятие: служить в чьих-то войсках.

— Я ничего не думаю, дружище! Но ты так и не сказал толком того, что я хотел услышать.

— Они сопровождают меня! — вмешалась Фрида. — Мой отец родом оттуда. Я еду, чтобы забрать законное наследство.

— Судя по узорам на вашем топоре, вы, верно, из Саркена!

Женщина кивнула ему.

— А девчушка тоже телохранитель? — Талейран скрестил руки на груди, приняв шутливо-серьезный вид.

— Ещё какой! — ответил Конрад.

— Если обучаешь её ты, то я в этом не сомневаюсь! — заключил он.

— Так твои люди пропустят нас дальше?

— Само собой! Но я думал, что вы хотя бы на день задержитесь у нас! Открыли бы бочку с элем. Вспомнили бы былое! А то меня здесь такая тоска берёт, хоть на стену лезь.

— Благодарю за приглашение! Но не могу сидеть спокойно на месте перед путешествием в такие края!

— Вот она, настоящая душа наёмника. В мыслях только тяжелый путь. Понимаю!

— Талейран, за мной должок! И я твою шкуру спасти должен! — Конрад широко улыбнулся, оголив зубы. — Значит, свидимся ещё, когда судьба призовёт меня к тебе!

— И то правда.

Они пожали друг другу руки. Командир отдал подчинённым приказ. Большие мохнатые яки двинулись поворачивать колесо. Двойные ворота медленно начали отворяться. Путники вскочили на коней и галопом помчали в серую пустошь.

Высокие заснеженные горы тянулись к небу, скрывая в нём свои вершины. Снежинки не спеша, но неизбежно разбивались о людской мир.

— И далеко ли нам до ночлега? Мы же заживо окоченеем! — Бэбкок уныло всматривался в даль.

— А как по твоему наши предки жили, умник? — кольнула его Фрида. — Вечером остановимся в какой-нибудь из пещер и разожжем огонь. Я изучала карту Хайриана. На следующий день, если ехать в быстром темпе, доберемся до первого поселения.

— Ты мне снова не нравишься! — нахмурился поэт.

— Я и не должна тебе нравиться, — аливитянка обскакала его и, ловко выпустив одну ногу из стремени, схватила руками горсть снега, а затем швырнула в лицо Иорику.

Поэт съежился от холода.

— Что за ребячество! — фыркнул он.

Бригида не смогла совладать с собой и спрыгнула на землю.

— Давайте поиграем! — радостно предложила ученица. — В моих краях не было снега!

Они с Фридой принялись забрасывать мужчин снежками, громко хохоча. Конрад улыбнулся. Бэбкок же тоже вскоре сдался и сам присоединился к ним. Задорный смех разносился по мрачной мёртвой округе. Щеки их порозовели от погони друг за другом. Только наёмник не спешился. Он довольный наблюдал за ними. На душе у него стало вновь тепло, как до того момента, когда не потерял ещё Грегори и Амелию. Друзья выпестовали в нём любовь к жизни, вдохнули в него нечто ценное и очень важное, чего не дали родители. С ними Конрад смог увидеть то, что раньше казалось лишь химерическим неуловимым туманом. Он считал, что с ним им всем слишком опасно. Но теперь понимал, что они для него будто щит, прикрывающий от жестоких ударов. И ему было без них слишком тяжело находиться.

— Знаете, а я только что сочинил стихотворение, — объявил запыхавшийся Бэбкок, рухнув спиной в сугроб.

Девчушка со всего разбега прыгнула на него сверху и насыпала за шиворот колючих хлопьев. Поэт комично закричал и, схватив её за шубу, кинул в мягкую кучу.

— Рассказывай давай свой стих, Иорик, — лучезарно верещала Бригида, отряхиваясь. — Только я, наверное, опять ничего не пойму.

— Ничего страшного. Я если что, объясню тебе, — он поднялся и прокашлялся.

Фрида, внимательно выслушав, с улыбкой обернулась к Конраду. Лицо её омрачил испуг. Она кинулась к его коню, на котором он лежал без сознания.