После столь потрясающей — зато несомненно поучительной — истории мы, как и обещали, оставили рыжего детину думать над своим поведением, а сами отправились на корабль. Я ещё оглядывался и думал, что этот небольшой посёлок был лишь первой ласточкой изменений, которых боялся Медоед. Да, здесь глава посёлка был свиньёй и уродом моральным, но это лишь ускорило реакции, а не спровоцировало их…
Прямо сейчас на побережье появлялись сильнейшие игроки острова. Те, кто сумел утвердиться на плато, начал добычу полезных ископаемых, отбивался от мощных тварей, качался… Вот они сейчас и оказывались голыми на побережье — лишёнными оружия, лишёнными своего дохода, не способные устроиться в разделённых между различными группировками землях. И более слабые местные не были заинтересованы в том, чтобы давать им нормально жить.
Я был практически уверен, что рыжий захватил не только десяток своих бывших друзей. Вполне возможно, что в тюрьму он бросил гораздо больше народу. Да и ещё вопрос, кто вообще так аккуратно спалил центральные строения — пришлые или местные… И одно то, что никто из жителей посёлка не вернулся сюда жить, наводило на мысль, что скоро эта земля будет принадлежать совсем другим людям…
«Три топора» отчалили от скорбного пепелища и двинулись дальше. И вскоре я понял, что ошибся, посчитав первый посёлок самой «первой ласточкой». Здесь уже на целую стаю таких ласточек хватило бы… Прежде чем на следующий день добраться до следующего поселения с точкой возрождения, мы увидели ещё пару сожжённых лагерей и одну разорённую рыбацкую деревушку. Берег как будто вымер: никто не выходил на пляж, никто не интересовался нами…
А в посёлке, которого мы достигли на следующий день, вообще творилось не пойми что. Люди бегали, таскали на плечах вещи, какие-то мешки — и всё это складывали почему-то за стенами. Жили в посёлке азиаты вперемешку с индусами, и их действия поначалу казались полностью необъяснимыми с точки зрения стороннего наблюдателя. Ровно до того момента, когда над окрестностями не разнёсся низкий гул, земля не затряслась, а в небо мутной колонной не устремился исходящий паром поток воды…
— А-ха-ха! — не выдержал один из матросов. — Прямо в посёлке гейзер!
Но вот жителям было ни разу не смешно. Люди, не успевшие отбежать от рвущегося в небо кипятка, не сумевшие спрятаться от заряда брызг, брошенного в сторону ветром, испытывали не самые приятные ощущения… Уж я точно знаю, я вообще в котле побывал! От воспоминаний про чертей до сих пор икается, и надеюсь, что им при воспоминании обо мне — тоже…
Горячая вода заливала больше половины посёлка, и всё ценное, что оказывалось под ней, бедолагам приходилось вытаскивать. Столбов у гейзера было пять, и все они довольно часто и интенсивно плевались кипятком. Всё, что можно было бы сказать в утешение жителям, так это то, что оборонять им теперь придётся лишь одну половину посёлка. С той стороны, где бьёт гейзер, полезут только самые отмороженные штурмующие. А обороняться им, судя по тому, что мы видели, скоро придётся — как пить дать.
Следующие четыре дня прошли более спокойно и размеренно. То ли хаос, царящий на севере, сюда не добрался, то ли силы самообороны местных поселений как-то справились с напастями, но слева по борту снова потянулся обжитый и благополучный берег. Сначала мы проплыли три человеческих посёлка, затем пустой участок, где жили, по словам Медоеда, прионцы, а затем ещё один земной посёлок и смешанное поселение скитисов и землян.
День пятьсот восемьдесят восьмой!
Вы продержались 587 дней!
Утром, выбравшись на палубу, я первым делом увидел очередные руины. Довольно большой посёлок с круглыми домиками, в которых обычно жили скитисы, был начисто разорён. Причём, характер повреждений был такой, что никак голыми руками и ручными приспособами не учинишь. Разве что пушками — но тут ещё ни у кого пушек не было.
Матросы из последней смены и разбуженный ими Медоед хмуро взирали на открывшуюся картину. И было в ней кое-что совсем неприятное… Вещи. Множество вещей было разбросано по всей территории посёлка, и они остались нетронутыми. Кто бы ни громил поселение, ему нужно было вовсе не оно.
— Прионцы, суки… — с горечью пояснил мне Медоед, указывая на разрушения. — Тут хорошие скитисы жили, мирные. Пару раз заходил к ним воды набрать. Думал и сейчас зайти — у нас пресной осталось на один день.
— Можем набрать в любом ручье, — заметил я.
— Можем, но вот посёлок жалко, — ответил Медоед.
— Удивляешь ты меня! — я не удержался и брякнул не то, что стоило бы. — У самого в Альянсе рабство махровое процветало…
Я осёкся, понимая, что не надо было вспоминать эту тему. Однако Медоед, на удивление, не разозлился, не вспылил, а просто посмотрел на меня и строго выговорил:
— Филя, вот ты всё в своём Мысе контролируешь?
— Нет…
— Вот и я в Альянсе не всё в руках держал, — кивнул Медоед. — Вас там, в Мысе, трое правителей — и то, небось, сюрпризы регулярно бывали. А представь, каково было мне? Я этот Альянс собирал за считанные дни — из тех, кто под руку подвернулся. И подсиживали меня каждый день, понимаешь? Каждый день то разборки, то попытка спихнуть меня, то глупейший подрыв авторитета… Не тебе меня судить, понял?
— Понял! — кивнул я, вспомнив, как перед очередным штурмом Мыса на Медоеда наехали его же бойцы.
— Я не противник рабства, но я и не его сторонник, — уже совсем спокойно пояснил бывший лидер Альянса. — Я подгребал под себя людей, чтобы была структура, организация, чтобы… В общем, хотел созидать, а началось разрушение — вообще всего и вся. Так что, поверь, мне тоже многое там не нравилось. И я всё это учёл и не допустил здесь, у своих…
«Три топора» скользили вдоль берега, и везде мы видели одну и ту же картину — разорённые лагеря скитисов, проживавших здесь. Их все разрушали похожим способом, будто расстреливали из пушки. И делали это одни и те же прионцы — судя по всему, прилетевшие сюда из центра острова.
А во второй половине дня обнаружились и скитисы. «Плоты!» — закричал вперёдсмотрящий с мачты, и вскоре плоты стали видны уже всем. Прионцы из центра не сильно заморачивались с населением берега, а просто наломали деревьев, связали их травой и водорослями, примотали к ним тех, кто раньше проживал на их будущей земле и не смог уйти — и отправили поплавать.
— Филя! Саша! Кирилл! Не задержимся? — спросил Медоед, указывая на плоты. — Нам всё равно надо было пополнить запас воды!
— С удовольствием!.. Давай!.. Причаливаем!.. — хором ответили ему не только я с партнёрами, но и многие ударники, солдаты и матросы.
Мы подплыли к первому плоту, зацепили его и взяли на буксир, затем ко второму, затем к третьему… К исходу третьего часа на берег вернулись почти пять десятков конструкций и около пяти сотен пленных скитисов и скитисок (четыре руки, четыре груди — огонь, а не женщины!), которые, хоть я и ожидал обратного, были нам очень благодарны. Их старший, один из правителей посёлка, лично подошёл сказать нам спасибо и предупредить об опасности.
Как мы и подозревали, сюда, на берег, выбралась королева с целым выводком прионцев. Раньше они обитали где-то в центральных областях, но извержение разрушило их дом и отправило большую часть улья на перерождение. Вот эта большая часть и оказалась у них на берегу. Прионцы довольно быстро освоились и вскоре прибыли к местным с требованием покинуть их земли. На переговоры они не шли, а объяснения, что земли вообще-то не их — слушать не желали. Рейдеры, короче!..
Ну а потом они начали зачистку территории — и в процессе не слишком церемонились с местными. Скитисы, конечно, расстроились и даже пытались отпор дать, но толку от этого было мало. С плато прионцы были, как и ожидалось, очень прокачанные и очень злые.
Впрочем, сегодня у них случился немалый облом. Скитис ещё не успел закончить свой рассказ, хотя мы приблизительно догадывались, чем дело закончилось, как к нам пожаловала целая делегация прионцев. Штук тридцать особей-воинов с различным вооружением… Они уверенно двинулись к нам, и как раз в этот момент рявкнули пушки на борту «Трёх топоров». После чего я с удовлетворением наблюдал, как разлетаются ошмётки брони, внешнего скелета и слизи при попадании картечи.