Наконец, в дело вступили лучники Обители и наши бойцы с самострелами. Захлопали тетивы, взвились в небо болты и стрелы… Как я мог оценить, пока всё шло не слишком хорошо. Обителевцы уверенно докатились до стен нашего лагеря и принялись насыпать проходы через ров. И судя по скорости, к обеду наше положение должно было стать весьма бедственным.
Но тут в дело вмешалась природа, которая терпела глупые выходки людей целых полдня, а потом подключилась к веселью – и к падающим сверху артиллерийским и стрелковым подаркам добавились первые капли дождя, которые скоро, судя по раскатам грома у нас за спиной, грозили превратиться в ливень. И я ошибся даже в этом…
Иногда тут, оказывается, случается и град. И начался он аккурат, когда первые лестницы неприятеля ударились о край нашей стены. Белый горох забарабанил по камням, щитам, заскакал по земле, покрыл воду во рву плавающими льдинками. А потом и вовсе вывел из строя один из наших стреломётов… Впрочем, срок службы машин и так стремительно подходил к концу. Причём, как у нас, так и у врага. За белой пеленой было отлично видно, как один из пяти оставшихся требушетов обителевцев развалился прямо во время залпа. Да и наши уже, если честно, прощально трещали…
В начавшейся непогоде был один существенный плюс – насыпи, которые через ров проложил враг, превратились в болотца. Легче теперь было ров форсировать по воде, чем по ним. Правда, нам это теперь не сильно помогало, потому что бой и так кипел по всей стене, и стрелять там было уже неоткуда – не было свободного места ни на помостах, ни под ними. Град, наконец, прекратился, сменившись обычным ливнем, и всё великое сражение превратилось в банальную свалку.
Командование, тактика, стратегия, хитрые ходы, обходы с флангов? Плюнуть и растереть! Кабацкая драка, масштабированная до шести тысяч рыл, вооружённых всякими колюще-режущими предметами – вот в чём мне довелось участвовать в тот день. В непрекращающемся крике, ругани, звоне и стуке единственным ориентиром был только рёв Нагибатора, дорвавшегося до героической битвы! Но вот от этого рёва стоило держаться подальше. Я было приблизился к нему и собственными глазами увидел, как молот гиганта отправил в полёт сразу трёх человек – одного своего и двух обителевцев.
С первым серьёзным противником я столкнулся, когда от моей руки пало уже шесть врагов-ополченцев. Вылетели мы друг на друга случайно – и сразу сцепились в яростной схватке. Крепкий парень лет двадцати шести ловко орудовал двумя топориками, явно прокачав умение работать обеими руками до неприлично высокого уровня. Я со своей булавой и круглым щитом вынужден был уйти в глухую оборону – так часто сыпались на меня его удары.
Победа над ним досталась тяжело – она стоила мне щита и пяти тысяч жизней. Когда я понял, что через минуту останусь с одной булавой против двух топоров, то как-то сразу вспомнил про то, что у меня ещё и ноги есть… А мой враг так увлёкся, что удар коленом в пах просто пропустил – а потом ему стало не до меня, потому что он был очень занят. Сначала парень летел пару метров, испытывая, так сказать, на собственной шкуре, что значит пинок от человека с сотней в силе, а потом – корчился, держась за промежность.
Самое неприятное, что пришлось его ещё и добивать в таком состоянии, что само по себе было неприятно и отвратительно… Ну не испытываю я к этим ребятам особой ненависти! И лупить шипастой булавой по башке врага, который даже руки от промежности оторвать не может – выглядит куда более подлым, чем честный удар по яйцам! Впрочем, добить его мне так и не дали двое обителевцев, попытавшихся оттеснить меня от соратника копьями. И смог ли он уползти с поля боя на своих полутора тысячах жизней или нет – я так и не узнал.
Зато незваных защитников я отходил от души, срывая на них злость на то, что приходится делать. Они, может, и не были обычными ополченцами – и доспехи получше, и оружие покачественней, да и жизней тысяч по восемнадцать. Так и я тоже не рядовой ударник, да, к тому же, ещё и не в духе… Ребята продержались всего пять минут и отправились на перерождение.
Пару раз в пылу схватки я замечал серо-бурое тело, мелькавшее в струях холодного дождя – мой квестовый зверь улыбался во всю свою окровавленную пасть, нападая на обителевцев со спины. И именно ему я, видимо, должен был быть благодарен, что меня со спины почти не атаковали. Все, кто пытался, оказывались загрызены самым жестоким образом (меня во время квеста он тоже погрыз – так что я знаю, о чём говорю).
Разобравшись с очередным ополченцем, я неожиданно увидел Эусторжио. Итальянец упал на землю, прижимая руку к окровавленному бедру, но весьма бодро отмахивался здоровой ногой от то исчезающей в серых потоках дождя, то снова появляющейся Ариши, которую прикрывал знакомый мне боец – тот самый, что так обидно отвесил мне пинка во время последней встречи. Времени у меня было мало, а боевого задора хватило бы на семерых, так что я перекинул булаву в свободную левую руку, правой вытащил копьё и разобрался со старым противником на расстоянии – метнул со всей дури, что во мне накопилась. И вот что удивительно – попал…
Критический удар!
Коэффициент урона – 2,5
Вы нанесли Игроку – Пустомеля 20000 урона
Жизнь Игрока Пустомеля 345/23450
Игрок истекает кровью!
- Игорь! – вскрикнула Ариша при виде того, как её защитник заваливается на бок и корчит удивлённо-страдальческое лицо.
Ну ещё бы… Если тебя копьём насквозь пробило, то что ещё корчить?
Эусторжио воспользовался моментом – сумел подняться на ноги и вытащить топорик из-за пояса, но его удар пришёлся в пустоту. Заметив опасность, правительница Обители буквально растворилась в воздухе… Я сначала тупо смотрел на то место, где она только что была, а потом поднял глаза и увидел, как словно из ниоткуда на мокрой земле появляются узкие следы девичьих ступней, а падающая с неба вода разбивается о невидимую преграду.
- За ней! – заревел я, бросаясь в погоню.
Орал я, видимо, весьма зажигательно, потому что вместе со мной в погоню за невидимкой устремился не только Эусторжио, но и ещё пара ополченцев. Правда, они быстро отстали, когда мы пробежали через пролом в стене (непонятно когда появившийся и неизвестно кем в пылу боя сделанный!), но вот меня одиночным противникам было не остановить. Пытавшиеся это сделать обителевцы разлетались в разные стороны, а итальянцу оставалось лишь не отставать, на ходу прикладывая к ране лечебный тампон.
Ариша бегала хорошо – ничего не скажешь. За стенами невидимость с неё спала, и ещё минуты три девушку было отлично видно, пока она снова не исчезла. Я за ней еле поспевал, и от позора меня спасал просто титанический запас энергии. На задворках сознания метались мысли о том, что стоило бы её отпустить, потому что убийство Ариши сейчас вряд ли поможет выиграть войну и битву. И вообще там, позади, идёт сражение, которое ещё далеко от завершения, а я больше пользы принесу в бою. Но каждый раз перед глазами снова вставало, как девушка появляется из невидимости, и я отметал мысли о возвращении – королева Обители не была обычным бойцом, и со своим умением она могла нам крупно навредить – так что ещё неизвестно, что выгоднее: оставаться в битве или её вывести из игры. К тому же, как можно гарантировать, что она, пока мы с Эусторжио будем возвращаться, не нападёт на нас со спины?
Так мы и бежали, сначала достигнув северного края долины, а потом перевалив через каменистый гребень и устремившись вниз. Ариша то становилась видима, то исчезала, но ливень неизменно выдавал её местоположение. По пути я подхватывал с земли камни и бросал их в преследуемую девушку, стараясь бить по ногам – всё-таки она не тот человек, которого стоит сразу отправлять на перерождение. Её пленение принесёт Мысу значительно больше пользы. К сожалению, моя меткость окончательно взяла выходной после шикарного броска копьём – и я теперь бессовестно мазал.
Правда, девушка о том, что я косой на оба глаза, не знала – всё время петляла, пыталась сбить прицел, и мы с Эусторжио начали её настигать. Ариша изменила направление и бросилась к наиболее пологой стене долины, на пути к которой раскинулся ещё не окончательно вырубленный сосновый лес. Видимо, рассчитывала скрыться между деревьями, вот только невидимость с неё опять спала.