Вы продержались 73 дня!
Вам плохо — вас тошнит! Причину обнаружите сами!
Причину тошноты искать было не нужно. Она, эта самая причина, была везде. Она была внутри дома, снаружи, в лагере бандитов, в нашем посёлке… Она разливалась над берегом… Подувший с суши ветерок принёс её и к нам тоже. Но если жители Мыса ещё могли надеяться на освежающий бриз, то вот Альянс буквально сидел на источнике… Вони! Да, именно так! Это была Вонь! С большой буквы «В».
В воздухе смешались ароматы тропиков, прелой листвы, мочи, дерьма (простите за натурализм!) и тухлятины. Я бы сказал, что тухлых яиц, но нет — там была именно непередаваемая смесь запахов сероворода и трупного гниения. И ещё рвоты… Потому что если меня пока только подташнивало, то в утренних сумерках были и те, кто уже вовсю блевал. И кислый запах непереваренной пищи примешивался к общему флакону ароматов, усугубляя и без того тяжёлую обстановку с загрязнённостью атмосферы.
— А я говорил, что будет вонять! — услышал я голос Толстого.
— Ну вообще были сомнения… — возразил Вислый.
Удивительно! Эти двое иногда спорят?
— Стыдно теперь тебе, брат? — уточнил Толстый.
— Ни капельки! — обрадовал его Вислый.
— А ну цыц тут!.. И без вас хреново… — возмутился голос Саши
И я был полностью согласен с голосом Саши. Однако сам возмущаться не стал — вдруг опять не так поймут? Как я продержался в этой вонище ещё два часа до восхода — и ещё час, пока не прогрелся берег — и сам не знаю. И только подувший с моря ветерок принёс долгожданное облегчение.
Вот только нам, а не бандитам! У них всё как воняло, так и продолжало вонять… Источник запаха они установили довольно быстро. Как и причину, почему вокруг них было кольцо из испражнений. Дальше можно было наблюдать, как несчастные пытались срочно всё исправить, но делали только хуже. Многочисленные яйца, зарытые и припрятанные, при обнаружении и откапывании обдавали нашедших такой волной вони, что человек бежал прочь, утирая заслезившиеся глаза. Вот вроде мелочь, а какой волшебный эффект…
Сутки жары всё-таки сделали своё чёрное дело. Содержимое яиц, проткнутых для доступа воздуха, окончательно протухло. И хорошо ещё, если внутри были желток и белок. А если несостоявшийся бедолага-крокодильчик? Если добавить к этому вонь от туалетов, то получалась такая ядрёная смесь, что в лагере стало невозможно находиться.
Собственно, руководство Альянса пришло к тому же мнению. Так что «лучшие из равных» вскоре переехали подальше от накрытого вонью места, оставив разбираться с проблемой «терпил» и побросав клетки с рабами. Честно скажем, «терпилы» постарались решить вопрос и даже пытались перетаскивать тухлые яйца, но куда там? Одно неверное движение, и вонючая жижа покидала скорлупу, выливаясь на землю. А неверных движений было много — ведь даже у меня в крепости от остатков запаха руки тряслись.
И тогда оставшиеся за старших бандиты вдруг поняли, что у них есть рабы! Много рабов! Надо сказать, далеко не все были согласны с таким массовым издевательством. Было видно даже, что между бандитами начался спор, где одни настаивали на том, что рабов стоило бы пожалеть, а другие — требовали избавить их самих от противной обязанности.
В силу специфики контингента, тех, кто хотел использовать рабов на очистке, оказалось в разы больше, чем «гуманистов». И вскоре группа бандитов в три-четыре десятка человек отошла в сторону с хмурым видом, а остальные направились к клеткам, выгоняя невольников для выполнения возложенной на них важной миссии.
И тут встал он… Бородатый, кучерявый, как грек… Ну да, я тоже кучерявый и иногда бородатый, но ведь я — это я! А не какой-то там Спартак местного разлива!.. Хотя я прямо почувствовал укол ревности… В руке своей сей гордый раб сжимал каменное копьё, которое кто-то из нас вчера потерял. И где только прятал всё это время? В другой — топорик с костяным наконечником. В его орлином взоре читалась решимость и смелость.
— Бежим!!! — заорал он и кинулся к стенам посёлка, увлекая за собой выпущенных рабов прежде, чем кто-то из бандитов понял, что происходит.
С радостным рёвом толпа людей устремилась к частоколу. Прямо за ними, возмущённо крича, бежала та самая группа бандитов, которая возражала против рабского труда в благородном деле очистки лагеря. Ну а за ними — самые ленивые, которые всё хотели свалить на невольников.
Нет, и на этом вся эта необычная процессия не заканчивалась… Потому что со стороны пляжа с яростным рёвом возвращалось остальное войско Альянса. И двигались они на удивление быстро. Видимо, подстёгивала их мысль о том, что теперь готовить, убирать и таскать поклажу придётся самостоятельно.
Оттолкнув Кадета, сдирающего очередной виток повязки, я схватил булаву и рванул к воротам, а позади меня вился шлейф из листьев, кожаных лент и бегущих «гвардейцев».
— На стены!!! К бою!!! — крики Котова и Кирилла прозвучали почти в унисон.
За короткий миг сонный посёлок буквально взорвался изнутри, и из «крепости» в нижний Мыс хлынуло почти всё вооружившееся население.
— Открывай ворота! — крикнул я группе охранников, но те и так уже поднимали створку, куда протискивались самые быстрые рабы.
Впрочем, их было так много, что у меня в глазах рябило. Оказывается, мне почти не соврали про мой чудесный прыжок через частокол. Теперь я воочию наблюдал, как бегущие на адреналине люди перебираются через высоченный забор.
Чтобы прикрыть их отступление, нам пришлось преодолевать встречный поток через ворота. И фиг бы у меня получилось, если бы сзади не подлетел Барэл с близнецами. Как один маленький, но сильный ледокол, мы всё-таки пробились сквозь толпу. Вдоль всей стены стояли бывшие рабы, помогая другим перебираться в Мыс. Они парами подкидывали вверх тех, кто не успевал пробиться к воротам. Наверху люди цеплялись за частокол и уже хоть тушкой, хоть чучелком пытались перевалить на нашу сторону.
Повезло, как обычно, не всем… Кто-то вместо бегства в Мыс — кинулся в лес. Кто-то был пойман бандитами и сбит с ног. А я, Барэл и близнецы оказались нос к носу с первой группой бандитов. Те повели себя странно — как минимум! — и вместо того, чтобы остановиться, напасть, ну или вообще заметить нас, стремглав пробежали мимо. Один даже орал что-то в духе:
— Куда!? Нас! Нас подождите!!! Не закрывайте!!!
А вот вторая группа остановилась и уставилась на нас. Причём, в большей степени на меня. В глазах у них плескался какой-то суеверный, почти животный ужас.
— Не сдох… — опасливо заметил один из бандитов, указывая на меня копьём.
Мне надоела эта игра в гляделки, и я решил поторопить нападающих:
— Эо у’авили, а? — спросил я, подразумевая: «Чего уставились, а?», но вышло как-то совсем плохо. — Авай!
Я поднял булаву, и бандиты отступили на шаг. А я возмущённо поинтересовался, куда это они, и потребовал вернуться:
— Уа?! А’ад!
— Да не хотим мы в Ад, больной уродец! — закричал кто-то из врагов.
Остальные согласно зашумели и отступили ещё на пару шагов. Нападать они явно не собирались, даже на такого больного и невнятного меня.
— Филя, отступаем! — шикнул на меня подбежавший Борборыч. — За стены!
В принципе, предложение было архисвоевременным. Если стоявших напротив придурков я своим видом и страшными заклинаниями запугал, то ревущий Медоед и его «гвардия», быстро и неумолимо приближавшиеся к нам, явно жаждали отмщения за нашу диверсию и уведённых невольников.
Мы развернулись и рванули к воротам, куда как раз забегали последние рабы и бандиты-дезертиры. Вот с последними и вышла заминка: похоже, они от счастья не сразу понимали, что от них так яростно требуют. И только когда вокруг оказывалось много очень злых ополченцев с копьями, внезапно осознавали, что их просят бросить оружие.
Тем временем навстречу наступающему врагу взлетели дротики, но бандиты вовремя остановились и принялись отступать. Я всё ждал сообщения от системы, но его так и не последовало. Видимо, Медоед тоже его дожидался. Но как только понял, что от спонтанного и непроизвольного штурма его уберегли случай и догадливость системы, то махнул своим рукой, спешно приказывая отходить.