Вот только с ним оказалось сложнее, он едва дышал и вен почти не было видно. Еще и шприц гигантский. Если при заборе крови это было преимуществом, то сейчас стало проблемой. Не знаю как, но я всё же ухитрился попасть, и потихонечку, наверное в течении целого часа, вливал чужую кровь своему умирающему другу.

Если по медицине — это верная смерть. Но я не врач и никогда им не был, поэтому верил в чудо.

Наверное то, что он не умер у меня на руках прямо во время «операции», уже было чудом, но самое настоящее волшебство произошло когда вырубившись, я очнулся, и первое что увидел, лежащего на диване, абсолютно живого Олега.

Какое-то время я просто смотрел на него, мучительно восстанавливая предшествующие отключке события. Мучительно не потому что больно, а потому что не мог поверить.

Но нет, всё верно. Это не сон и не бред. Олег действительно жив, и выглядит достаточно бодро.

Заметив что я пошевелился, он повернулся, и попытавшись сесть, закашлялся.

— Ты как? — дождавшись когда он успокоится, спросил я.

— Непонятно. Очухался недавно, встать не могу, шатает. Спать хочу. Тошнит немного, голова болит.

— Помнишь что вчера было?

— Ну да. Мне плохо стало, и ты меня сюда притащил... — ответив, Олег поёрзал, и неожиданно захрапел.

Я сначала не понял что к чему, как сайгак подорвался, решил плохо ему стало. Но он и не думал помирать, а просто тупо уснул.

Температуры нет, лицо светлое, видно что измученный, но общее впечатление хорошее, или, как это у врачей называется, — положительная динамика налицо. Ну а самое главное, то на что я так надеялся, но сам себе не верил когда вкалывал кровь — у нас появилось лекарство. Говорят что дважды в одну воронку снаряд не падает, значит это не случайность, а статистика. Остаётся только вернуться в станицу, и для пущей надёжности проверить ещё на ком-нибудь.

И я, окрылённый случившимся, умылся, и оставив Олега высыпаться, двинулся на поиски трубы для ремонта аэроплана.

Первое что приходило в голову — подвал. Поэтому я сразу спустился на первый этаж, где не задерживаясь, полез под лестницу. Дверь была открыта, внутри ни черта не видно, и пахнет плесенью. Но видимость не проблема, фонаря у меня не имелось, зато был телефон. Светит уже не так чтобы ярко, но достаточно чтобы не заблудится.

Достал, подождал пока загрузится, и включив фонарик, зашел внутрь.

Обычный подвал. Низкие потолки, земляной пол, повсюду тенёта.

То что трубы тут были, я увидел сразу. Вот только вырвать их оказалось не так-то просто. Одну подёргал, другую. Бесполезно.

В надежде найти что-нибудь уже оторванное, прошёл до самого конца, но так ничего и не нашёл. Стояки, вентили, и тому подобная канитель, голыми руками которую никак не выломать.

Посмотреть на чердаке? Но там кроме вентиляционной жестянки и нет ничего. Во всяком случае я не видел.

Обратно шёл заглядывая во все углы, но так же безрезультатно. Странно чистый подвал, те подвалы которые я помню, помимо вонючей каналюги, изобиловали всяким хламом, в том числе и разномастными кусками труб. Хотя справедливости ради, во взрослом возрасте я по подвалам не шастал, только в детстве. Может сейчас уже что-то и путаю.

— Хальт! — рявкнуло прямо в ухо, едва я вышел на свет божий.

Телефон не убрал ещё, и щурясь, пытался понять кто орёт, и откуда тут люди.

— Хальт! Хальт! — целясь в меня из автомата, метрах в пяти стоял какой-то тип. Высокий, светловолосый, в рубахе с коротким рукавом, длинных, ниже колен шортах, и кожаных сандалиях, он пристально смотрел на меня, и явно нервничал.

Хальт, это вроде стой, так фашисты говорили в старых военных фильмах. Сейчас ещё бы хенде хох, и было бы совсем точное совпадение. Вот только хенде хоха я не дождался, на сцену вышел ещё один участник. Мне он показался знакомым, но смутно, может видел где-то мельком. Невысокий, широкоплечий крепыш с куском кирпича в руке.

— Ты кто такой? — на чистом русском, явно удивившись, спросил он. И я, вместо того чтобы спокойно ответить, машинально поднимая автомат, шагнул вперёд. Зачем я это сделал? — Не знаю. Может обрадовался что тип этот свой, русский. Может еще чего, но скорее всего просто затупил от неожиданности.

Я даже пол шага не сделал, как в ту же секунду грохнула очередь, а грудь пронзила резкая боль. Только и успел, что удивиться.

Когда очнулся, вокруг было темно и холодно. Темно потому что ночь, а холодно от того что лежал на бетонном полу.

Проморгавшись, пошевелился. Боли не было. Подёргал конечностями. Всё на месте, ничего не отвалилось.

Может я так не вовремя уснул и мужик с автоматом мне приснился? — прокралась осторожная мысль, но тут же была отметена. Вся рубаха залита кровью, и вроде бы даже дырки имеются. Какой уж тут сон?

Приподнялся, похлопал себя по карманам, телефона не было. Как не было ни ножа, ни оружия, ни полного кармана патронов.

Пошатываясь, пошёл к лестнице. Луна уже взошла, и её пробивающегося через окна света хватало для того чтобы сориентироваться и не сломать себе шею. Я двигался, пытаясь не шуметь, но вокруг было так тихо, что каждый мой шаг отдавался гулким эхом, сообщая всем желающим о моём присутствии.

Это было не очень хорошо, но передвигаться совсем бесшумно не получалось, как я ни старался.

На площадку второго этажа поднимался целую вечность — так мне показалось, но потом ускорился и довольно быстро добрался до «штаба».

Тихонько приоткрыл дверь, стараясь не думать о том что могу увидеть, но Олег никуда не пропал, его не убили и вообще он просто спал. В темноте особо не разглядишь, но мне показалось что после того как я ушёл, он так и не просыпался.

Первым делом хотел разбудить его, но вспомнил себя после такой же операции, и решил повременить с этим.

Напился воды, взял ружье, — мельком пожалел о пропаже автомата, и сняв прилипшую к телу рубаху, накинул куртку на голое тело. Потом, покопавшись в вещах, достал запасной телефон. Обычный кирпич, но тоже с фонариком.

Теперь на крышу. Не знаю почему, но мне казалось что никуда мы не полетим, и сходить туда нужно лишь для того чтобы зафиксировать сей факт.

Поэтому, когда поднявшись, ничего не увидел — почти не удивился. Расстроился, не без этого. Но воспринял как данность, стоически.

Заглянул вниз — так и есть. Аэроплан, точнее его остатки, валялся на асфальте бесформенной грудой.

Но было и еще кое что. Возле здания которое я обозначил как станцию скорой помощи, горел костёр. Самого пламени я не видел, но догадаться по отблескам было не трудно.

Скорее всего, застрелив меня, эти люди поднялись на крышу, скинули аэроплан вниз, а так как уже стемнело, расположились неподалёку, рассчитывая продолжить поиски утром.

Времени сейчас два часа — ткнув кнопку телефона, я прикрыл рукой экран. Светать начинает раньше пяти, а значит у меня порядка двух часов. Немного, но и не мало. Единственное что осложняло мои расчёты, поправка на сон. Сбившись, я не мог вычислить когда усну в следующий раз.

Идти к ним не хотелось, но ещё больше не хотелось ждать когда рассветёт и они найдут нас. Поэтому вариант один — кто первый встал, того и тапки. Жаль только автомат забрали, с ружьем всё же не так сподручно.

Спустившись с крыши, я достал из рюкзака гранату, сунул её в карман, и убедившись что Олег всё ещё дрыхнет, вышел в коридор.

Какого-то определенного плана у меня не было. Была лишь цель — добыть средство передвижения. Можно было бы попробовать угнать, но в успешность этой затеи верилось с трудом. Даже если получится, мне нужно будет заехать за Олегом, что однозначно поставит крест на дальнейшем бегстве. Тут выйти бы отсюда без шума, не то что какие-то сложные планы строить.

Оказавшись на первом этаже, через двери я не пошёл, десантировавшись на улицу из окна в туалете. Будь я на их месте, обязательно бы придумал какую-нибудь пакость на выходе. Ту же растяжку например.