— Изначально все эти вещества жидкие, но очень нестойкие и сильно подверженные испарению. — девушка явно знала о чём говорит, хоть и производила впечатление молоденькой глупышки.

— Постойте, а если сбросить в озеро несколько бочек такой гадости, что будет? — Василич обошел стол, и подойдя почти вплотную к Екатерине, замер в ожидании ответа.

— Точно ничего хорошего. Но вряд ли эти вещества могут находиться в бочках, производство их очень сложное, и речь идёт скорее о миллилитрах, но никак не о бочках.

— А чем можно отравить довольно крупное озеро, и так, чтобы с немедленным эффектом? — продолжал напирать Василич.

— Да много чем. Те же отходы химической промышленности, что-то токсичное, может на основе формальдегида, или винилхлорида, как минимум. Быстродействующих ядов много, тем более рыба и речные обитатели очень чувствительны не только к ядам, но и вообще к любым загрязнениям.

— А откуда ты так много знаешь про яды? — этот вопрос Сергей Алексеевич буквально снял у меня с языка.

Девушка смутилась, как будто у неё спросили что-то постыдное, но всё же ответила.

— Я училась на фармацевта, а яды это тема моей дипломной работы. Ну и хобби немного...

— Сильно. Чаю хочешь? — неожиданно предложил глава.

— Нет, спасибо. — покосилась она на висевшие над столом часы, — надо бежать, у нас ещё много работы.

— Понятно. Тогда не задерживаю. — развёл руками Сергей Алексеевич. — Появится что-то новое, сразу сообщайте.

Девушка кивнула, и не развернувшись, выскочила за дверь.

— Ну и какие мысли по этому поводу? — дождавшись когда стихнет стук каблучков — а несмотря ни на что, женщины не спешили отказываться от этого неудобного вида обуви, — глава подкатился обратно к столу.

Я промолчал, а Василич пожал плечами и буркнул,

— Никаких.

— А ты что думаешь? — Сергей Алексеевич вопросительно посмотрел на меня.

— Информации не хватает, для того чтобы сделать какие-то выводы, надо точно знать что творится вокруг нас, а так можно много чего напридумывать.

— Ну, да. В общем верно... А ты попробуй так... — вздохнул глава, но договорить ему не дали, в дверь ввалилась целая куча народа, и громко галдя, тут же распределилась по кабинету.

Василич отошел к окну чтобы не мешаться, а я вышел в коридор, и постояв немного, спустился вниз, намереваясь дойти до больницы.

Погода опять портилась. Поднялся ветерок, появились тучки, но солнце пока не скрылось, и под его лучами от земли поднимался пар.

По-хорошему бы сейчас отдохнуть, но, с таким бедламом в голове, уснуть вряд ли получится.

Мысли лезли всякие; и по конкретной ситуации, и так, вообще за жизнь. Как-то беседовали с Василичем, так он сказал что у меня кризис среднего возраста начинается, мол, желаемое с действительным конфликтует.

«Вот, как ты себе», — говорит, — «представлял своё будущее лет десять назад? — Машину небось хотел покруче? Дом построить? — такой чтобы крепость? Ружье, наверное, хотел купить, по выходным на охоту с друзьями кататься?»

Я тогда ещё посмеялся, мол что за чушь городишь, а ведь оно на самом деле так всё и было. — И машину хотел, и дом, и о ружьишке мечтал.

А Василич глядит на меня, усмехается в усищи свои, и продолжает — «Ну так и сверь теперь список свой... Дом крепость заказывал? — получите, причём в прямом смысле, — крепость. Машину крутую хотел? — Так круче твоего уаза и не найти, — бронированный, с японским мотором, надежный, пулемёт при надобности ставится — огонь тачка! — Да что там говорить, у тебя, кроме уаза, ещё и самолёт есть! Нормальные люди о таком даже и не мечтают...

И вот ведь смех смехом, а выходит что мечты материальны, и чтобы избежать таких неприятностей, надо было просто тщательнее конкретизировать свои желания.

Но теперь уже поздно: машина, дом, самолёт — уже выдали, вот только кроме этого куда не плюнь — везде одни проблемы.

А последние новости вообще оптимизма не добавляют, и чем больше я думаю, тем больше отчаиваюсь. Иной раз вообще хочется наплевать на всё, забрать семью, и просто сбежать. Ну а что, — самолёт под рукой, бензин ещё есть, примерное место расположения портала я знаю.

Наверное предложи мне такой вариант Аня, — согласился бы не раздумывая. Но она не предлагала, а сам заговорить о бегстве я не мог, стыдился.

Пройдясь мимо школы и завернув за угол, я сразу наткнулся взглядом на уазик.

Всё как и говорил Василич — бронированный, надежный, с японским движком и местом под пулемёт. Только за зиму он так сильно заржавел, что издали казался не машиной, а забытой кем-то кучей металлолома.

Мне-то ладно, я привык уже, а вот Ане он поэтому и не нравится, и чтобы она выехала на нём, должны быть какие-то сверхъобъективные причины. И, кажется, я догадываюсь какие.

Ну да, так и есть, — подойдя ближе, я заглянул в салон. — Заднее кресло вынуто, а третий ряд сидений пристёгнут к бортам.

Скорее всего все машины заняты на периметре, и не придумав ничего лучше, она решила перевезти тела из ледника на уазе.

Ледник хотя и находится не особо далеко, — за первой, но, понятно дело, — на носилках не потащишь.

Не то чтобы я был сильно против, — надо так надо, только радости, конечно, не испытывал.

Задержавшись ненадолго у машины, я осмотрел салон, и убедившись что нигде не напачкали, двинулся дальше, к невысокому больничному крылечку, прямо перед которым расположилась огромная лужа.

Кое-как обойдя её, толкнул приоткрытую дверь, и зашёл внутрь, сразу оказавшись в центре внимания.

Но вот ей богу, — лучше бы не заходил. Коридор оказался набит людьми, скорее всего родственниками почивших. Здесь были женщины всех возрастов, двое совсем престарелых дедков, и даже маленькие дети. Вероятно они ждали когда им передадут тела их родных для похорон.

Стараясь никого не зацепить, я «проскользил» вдоль стеночки, и на ходу принося соболезнования, свернул в тот блок где находились палаты.

— Вот уж кого не ждал! — неожиданно прямо навстречу выскочил Леонид.

Всклокоченный, в белом больничном халате с торчащими из под него бинтами, он совсем не походил на серьёзно раненного.

— Проведать пришёл? — подскакивая на одной ноге он доскакал до подоконника, и кряхтя, не без труда, умостился на него.

— Ну так, и это тоже. Как там Олег?

Леонид достал из кармана кисет с табаком, и потянувшись, открыл форточку.

— Очухался, но ещё не встаёт, врачи не разрешают. — пытаясь развязать зубами узел, пробубнил он, и отплевываясь от махрящейся веревки, спросил, — я тут краем уха про самолёты какие-то услыхал, сестричек спрашиваю, никто не знает толком, или враньё?

— Да нет Лёнь, не враньё. Всё так и есть, летают.

Услышав это, Леонид аж поперхнулся.

— Ох нифига себе... — округлил он глаза, — Это откуда ж они такие взялись?

— Так тебе и расскажи, вот поправишься, сам всё увидишь.

— Ну ты чёрт... И я как назло в бинтах весь, ходить толком не могу... Олег тоже... — Леонид тяжело вздохнул, поерзал, устраиваясь на подоконнике поудобнее, и выпустив пару дымных колец, выдал,

— Ладно, давай, выкладывай по порядку, а то что-то я не догоняю...

И пока я пересказал ему последние события — не упустив и исчезновение охранника с женой, он успел выкурить трубку и набить новую.

— И что думаешь делать?

— Да вот, хотел с дядей Сашей посоветоваться, если конечно врачи разрешат...

Многого от него я не ждал, но может хотя бы определит по фото что это были за самолеты, ну и по характеристикам подскажет.

Но Леонид как-то поджался, и глядя в окно, тяжело вздохнул.

— Да какие уж там врачи теперь... Поздно у них спрашивать...

От его слов внутри у меня всё аж похолодело.

— В смысле? — не выдержал паузы я.

— Сбежал дедуля наш, как услыхал про самолеты чужие, так и дал дёру...

— Как сбежал? Он же при смерти? — Судя по тому что говорили врачи, и в частности Аня, состояние его — «одной ногой в могиле», и новость о побеге как-то не укладывалась в такую трактовку.