— В пещере с летучими мышками. СаПа показал… — я ткнул пальцем в странного приятеля Клопа.

— СаПа?! — удивился тот. — Так он же никуда не выходил!..

— Не выходил? — я удивлённо уставился на СаПу, но тот остался совершенно невозмутим. Только руками развёл.

— Да точно не выходил он, Командир! — продолжал убеждать меня Клоп. И явно делал это без малейшей фальши.

— Пусть так… — кивнул я. — В общем, нашли в пещерах с летучими мышами. Вроде как образовалась из их помёта…

— Тогда это ещё не всё, командир! — сказал Клоп, отобрав у меня мешочек. После чего достал деревянную миску и пересыпал туда порошок. — Надо ещё проверить.

— А нам какая селитра нужна? — уточнил я.

— Сраная, как ты и говорил! Ну, в смысле, калиевая, командир! — ответил тот, отправляя миску куда-то в недра своего жилища.

Шатало его уже серьёзно, и я всерьёз заподозрил, что утром он вообще не вспомнит о нашем разговоре.

— И ты можешь перевести одну в другую? — с сомнением уточнил я.

— Теоретически… ик!.. могу! — кивнул Клоп, грузно падая на стул, потому что ноги у него подкосились. — Могу…

Голова алконавта опустилась на грудь, и он заснул, умиротворённо похрюкивая.

— Он может? — спросил я у СаПы, но тот молча развёл руками.

— Ты говорил, что может! — предпринял я ещё одну попытку вызнать правду.

СаПа очень театрально выпучил глаза, мол: «Когда я такое говорил?». Но я лишь улыбнулся.

— У тебя на руке — сажа свечи, — указал я и, не поворачиваясь к нему спиной, покинул дом Клопа.

Не буду я спиной к этой странной твари поворачиваться! Страшно же!.. Вернувшись в свою башню, я запер дверь — все двери! — и только после этого позволил себе расслабиться. Уснул я сразу, как только лёг на кровать.

Разбудили меня солнечные лучи и громкий стук в дверь. На пороге уже стояли Ваня и Борборыч.

— Горазд спать! — удивился рейд-лидер. — Ты во сколько вчера лёг?!

— Поздно, — признался я. — Что, плот готов?

— Готов, — кивнул Ваня. — Тебе осталось только с дологниссками поговорить. И ещё с банщиком, если желание есть…

— Нет у меня желания с этой мразью разговаривать! — отрезал я. И сон сразу как рукой сняло.

— А с банщиком? — уточнил Борборыч.

— Я как раз про него, — пришлось пояснить. — А с дологниссками пообщаемся…

Офис стражи за время моего длительного отсутствия в Мысе тоже изменился. К нему пристроили ещё одно крыло, где, видимо, и сделали дополнительные камеры. Дологнисски всё так же сидели связанными — правда, теперь их связали куда более умело и со знанием дела.

— Мы их кормим только по ночам, — сообщил Ваня. — Днём они пытаются уморить себя голодом. Кстати, выглядят не очень хорошо…

— Мы умрём! — сообщила разговорчивая дологнисска, с которой я в прошлый раз общался. — Умрём скоро!

— Это почему? — поинтересовался я, дожидаясь, пока откроют камеру.

— А! Это ты, догадливый! — обрадовалась она, узнав меня. — Нам нужна растительная пища! Без неё умираем!

— Получается, на мясе вы долго не можете протянуть? — поинтересовался я.

— Нет! — радостно ответила та.

— Если сможешь вернуться, передай своим старейшинам, что вас обманули, — сказал я, подходя к ней. — За ваше задание не положено ни награды, ни наказания. Если попытаетесь сунуться на наш остров — мы будем вас ловить и больно убивать. Поняла?

— Да… А как я передам это старейшинам?

— Отправитесь сегодня на плоту в обратный путь, — сказал я.

— Ты нас освободишь? — спросила тварь, всем своим видом выражая безразличие.

— Нет, — расстроил я её. — Просто отправлю в обратном направлении… Я вам совершенно не верю.

— Мы умрём! Будет больно! — сообщила инопланетянка.

— Да, зато окажетесь свободны после перерождения, — кивнул я и махнул стоящим стражникам. — Выносите их к плоту!

На проводы дологниссок вышел смотреть весь Мыс. Впрочем, как я понял, «коренное» население пришло ещё и проводить убийцу Плутона. Когда банщика вели по улицам, лишь присутствие рядом Нагибатора и меня сдерживало толпу от членовредительства. Банщик поначалу пытался уговорить пощадить его, но, увидев такое отношение со стороны жителей, внезапно передумал. Истерика у него началась, только когда он увидел своих невольных спутниц.

— Это произвол!!! — заорал он, начиная вырываться. — Я никуда с ними не поплыву!

— Ещё как поплывёшь! — усмехнулся я. — Если тебе особенно повезёт, то, может, и не окажешься с ними на одной точке возрождения…

— На какой точке возрождения?! — закричал банщик. — Почему я там должен оказаться?!

— Потому что сдохнешь от жажды, придурок! — просветил его Нагибатор. — А, может, они тебя раньше сожрут!

— А-а-а-а! Не надо! — умолял банщик, пока его потащили к плоту. И упорно искал взглядом сочувствия. Некоторые всё же отводили взгляд, но большинство смотрело прямо на него. И ничего… Ни одного мускула на лицах людей не дрогнуло. Словно и не было у нас никогда никакого банщика…

Плот сделали на славу — широкий, с надёжными креплениями для «пассажиров». Для банщика свои, для дологниссок — свои, с учётом особенностей их физиологии. Его вывели в открытое море при помощи кораблика, что курсировал между Мысом и Медным за линию прибоя. А затем раскрыли парус и отправили в дальнее плавание. Под гробовое молчание людей, стоявших на берегу.

Я вернулся в Мыс и сразу направился прямо к Ире, но не нашёл её. Зато поймал Секама, который точно должен был знать, что за девушка вчера оплакивала Плутона. Ударник после моего вопроса задумался и ответил:

— Это Мышка. Они с Плутоном встречались. А тебе зачем?

— Надо ей кое-что сказать, — уклонился я от ответа.

— Может, потом? Она вчера совсем плохая была… — засомневался ударник.

— Это надо сказать сейчас. Может, ей и полегчает… — отмахнулся я. — Где её искать?

— Дома сидит. Пойдём, — согласился Секам и повёл меня через переплетение узких улочек верхнего Мыса.

Девушка жила в небольшом одноэтажном домике. На наш стук она долго не открывала, но я был настойчив. Когда она вышла на порог, я понял, что пришёл вовремя — в гроб краше кладут. Сейчас ещё решит раз триста самоубиться, и вот что с ней делать?

— Мышка? Можно войти?.. — спросил я.

Девушка безразлично дёрнула плечом и посторонилась. Секам со мной не пошёл, за что я ему был очень благодарен. Дома у девушки было душно и тихо… Аккуратная кровать, маленький столик со стульями, маленькая же печка — всё было какое-то небольшое. Впрочем, Мышка и сама была маленькой — ей удобно, наверно…

— В домике! — сказал я, поглядев на девушку.

Та не сразу сообразила, что от неё требуется, но всё-таки повторила за мной фразу. А я вздохнул, понимая, что мне предстоит непростое признание.

— Мышка, так получилось, что отчасти в смерти Плутона виноват я… — проговорил я, решившись.

Я ожидал истерик, криков, обвинений, но девушка лишь безразлично кивнула… И стало слегка полегче.

— Но я знаю, что его ещё можно вернуть, — признался я.

Реакция на эту фразу была чуть более живой. Мышка подняла на меня взгляд, в котором явно сплетались две противоречивых мысли: «Передо мной идиот» и «Неужели есть надежда?».

— Я ещё пока точно не знаю, как это сделать. Но я обещаю сделать всё возможное, чтобы получилось, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Он был хорошим человеком. И другом. И много сделал для нас всех.

— Я знаю, — девушка, наконец, произнесла первые за весь этот разговор слова. — Он рассказал… Ты правда можешь его вернуть?

— Способ есть, — кивнул я. — Во всяком случае, так мне сказали… Но пока ещё не раскрыли деталей. Я боюсь давать напрасные надежды, но и очень не хочу, чтобы ты страдала. Все мы где-то здесь записаны в системе… И Плутон не стёрт — просто не восстановлен.

Из покрасневших глаз Мышки полились слезы, но она кивнула.

— Ты обещаешь не делать пока глупостей? И подождать, пока не прояснится ситуация? — спросил я.